Ножки на миллион

Спустя три дня после интервью

– Алена! Ко мне сегодня приходил человек и сказал, что здание моей мастерской выкупила крупная строительная компания. Та, которая строит жилой дом через дорогу. Я не знаю, когда — через месяц, два, может через неделю, — но придет уведомление, и нас будут выселять. Это конец, я не знаю, что будет дальше.

Спустя два часа после интервью

– Алена, добрый вечер, у вас есть две минуты? Сейчас по телевизору идут новости про наших летчиков в Сирии. Может быть, закончим нашу беседу так? «Россия обеспечивает наших пилотов в Сирии всем необходимым, чтобы они защищали благополучие нации. Так почему мы не поддерживаем тех, кто ставит на ноги детей-инвалидов — они тоже борются за это благополучие!»

В мастерской

Три часа дня. Жду, когда 69-летняя Елена Селеверстова, гендиректор ООО «Орто-Люкс», впервые за сегодня поест. Она режет хлеб на бутерброды на единственном столе, где рядом с ее едой лежат детские ортопедические ботинки и деревянные ноги. Ноги повсюду — сотни манекенов с разными особенностями, на которых три мастера по чертежам Елены Александровны делают заказную индивидуальную ортопедическую обувь, единственную в своем роде в России. В этом помещении раньше была советская столовая. Жуткий сарай с кафелем в синий цветочек.

– Я училась в Московском технологическом институте легкой промышленности на конструктора обуви. Тема моей дипломной работы звучала как «Рациональная конструкция обуви для детей дошкольного возраста». Тогда было модно писать на тему развития обувной промышленности СССР до две тысячи миллионного года, но меня интересовали реалии. Потом я работала экономистом в обувной отрасли, занималась ценообразованием.

Позже у меня появилась возможность написать научную работу по детской ортопедии в Ленинграде, в Институте Альбрехта Минтруда СССР (ныне ФГБУ «Санкт-Петербургский научно-практический центр медико-социальной экспертизы, протезирования и реабилитации инвалидов им. Г.А. Альбрехта» Министерства труда и социальной защиты РФ — Прим.ред.). Я поехала туда учиться, стала ее писать, и ортопедия начала меня затягивать.

Через несколько лет развалился Союз, вместе с ним Минтруда, меня позвали работать экономистом в обувную фирму, и постепенно у меня стали появляться заказы на ортопедическую обувь для инвалидов. Потом хозяин фирмы умер, и я попала на работу к женщине, не буду называть ее имени, которая к сегодняшнему дню сделала имя и деньги на якобы массовой ортопедической обуви для детей.

Алена, ни в моем, ни в вашем детстве массового производства детской ортопедической обуви не было. Это, извините, бред. В Институте Альбрехта нам говорили: «С детьми осторожно. Это особая статья: велик риск навредить». Но в девяностые все захотели зарабатывать много и стали выпускать типовую детскую обувь, выдавая ее за средство медицинской реабилитации. Я так не смогла. Поэтому эта женщина сейчас в шоколаде, а я… Мне говорят, что мне цены нет, поэтому я такая бедная.

В 2002 году я зарегистрировала свое предприятие. Администрация мэра Юрия Лужкова дала нам в льготную аренду помещение в доме довоенной постройки. Через 11 лет его снесли, и я оказалась здесь.

***

Изделия Елены Александровны называются «туторы» (от англ. tutor — воспитатель, наставник, занимающийся поддержкой и развитием ребенка). Это открытая обувь на платформе из экологичной пробки с латексом и с поддерживающими берцами. Форма и высота платформы, ширина голени подгоняются под конкретного ребенка с ДЦП.

Дело в том, что ребенок с этим диагнозом может заваливать стопы внутрь, а может стоять на внешней стороне. Может одной ногой опираться на большой палец, другой ногой — на средний. У него могут сильно выступать щиколотки — массовый производитель обуви из магазинов не всегда это учитывает, делая жесткий тесный задник для лучшей поддержки. А Селеверстова всё выполняет по замерам.

Помимо туторов, она продает корректирующие стельки, которые заказывает в Германии.

– У нашей пятки есть две функции: опорная и толчковая. Ребенок с ДЦП не может оттолкнуться и сделать шаг. Все дети, когда начинают ходить, невольно напрягаются перед встречей пятки с опорой. У ребенка с таким диагнозом это напряжение гипертрофировано, — говорит директор «Орто-Люкса». — Когда сидящему ребенку надевают мое изделие и потом ставят его на ноги, его мозг оказывается обманутым. Он ровно стоит, расслабляется, перестает об этом думать — и ему становится интересен окружающий мир, он начинает развиваться. Кстати, мышцы, которые дети с ДЦП обычно не задействуют, в этом случае тоже развиваются.

По сути, я создала новое направление в детской реабилитации. Пока работала, я узнала об этом всё: я и инженер, и технолог, и экономист, разбирающийся в ценообразовании. Я не врач, но врачи направляют ко мне клиентов. Ко мне едут со всей России, даже с Дальнего Востока, потому что им говорят: в Москве есть бабушка, которая ставит детей на ноги. Есть девочка, которая в моих туторах бегает и посещает школу, хотя маленькой она ездила в инвалидной коляске.

У Селеверстовой есть все необходимые документы о соответствии, включая бессрочное заключение Росздравнадзора. За покупку ее изделий ФСС выдает родителям компенсацию как за приобретение технических средств реабилитации. Туторы стоят 25-30 тыс. рублей, родители в Москве, по ее информации, получают 9-10 тысяч, в регионах — 3-4 тыс.рублей.

– Я мечтаю создать детский ортопедический центр, в котором детей принимал бы невролог, там же они встречались бы с нами, там же находились бы мастерская и розничный отдел. Я могла бы продавать свои изделия в Европу втридорога — заказная ортопедическая обувь в Германии стоит 60-80 тысяч в пересчете на рубли.

– А почему вы этого не делаете?

– Потому что я человек старой формации. Я хочу поставить производство так, чтобы россиян снабжать за рубль, а потом уже иностранцев за три.

За полтора года до интервью

Из письма директора благотворительного фонда «Жизнь с ДЦП» Натальи Маркевич вице-мэру Москвы Наталье Сергуниной, 2014 год:

«Мы давно знакомы с Е.А. Селеверстовой, в курсе ее высоких профессиональных и творческих достижений в деле реабилитации детей с диагнозом ДЦП. За 12 лет существования ООО «Орто-Люкс» переросло уровень небольшой экспериментальной мастерской, <…> была проведена работа по превращению его в Детский ортопедический центр — высокоэффективное научно-производственное предприятие. Основным фактором, тормозящим реализацию проекта, стало отсутствие соответствующего помещения».

– В феврале 2014 года я встречалась с Л.И. Швецовой (депутат Госдумы, до того — вице-мэр Москвы, ныне покойная — Прим.ред.), просила предоставить нам помещение для работы. После того как она написала письмо в имущественный департамент: «Прошу нестандартно отнестись к этому проекту», — мэрия стала помогать мне искать здание.

Мне предложили три варианта. Два из них были в жилых домах — но там фабрика находиться не может: у нас тяжелое оборудование, пыль, ацетон и так далее. А третий оказался в помещении бывших торговых рядов, без естественного освещения и со слишком узким коридором по нормам СанПиН. Ни санитарная служба, ни МЧС не дали бы мне сделать в этом помещении обувное производство и место для приема детей-инвалидов.

Когда я отказалась от всех трех помещений, мне ответили: «Мы предложили, что могли, других свободных нежилых площадей (180–330 кв.метров) нет». (Копии писем-ответов из Департамента городского имущества г. Москвы с таким содержанием есть в распоряжении «Неинвалид.ру».) И я осталась здесь, на 42 кв.метрах, на условиях коммерческой, не льготной аренды.

В этот же момент многим родителям соцстрах приостановил выплату компенсаций за мои изделия. Я это связываю с событиями на Украине и в Крыму. И полгода у нас не было работы. Чтобы мастера не ушли от меня, я все это время платила им по 1000–1500 рублей в день, а для этого взяла два кредита в банках.

Сейчас у меня долг по этим кредитам, я не могу выплатить мастерам отпускные и с августа не оплачивала аренду. Получается, прямо сейчас нам нужно около 300 тыс.рублей — чтобы не захлебнуться, не утонуть. На сумму до миллиона я смогу поставить проект на ножки… Да я смогу мир перевернуть с головы на ноги.

За час до интервью

– Глеб, а вот в этом месте тебе больно ходить? Да, знаю, что больно.

Глебу девять лет. Его заставили встать на стол Елены Александровны, чтобы осмотреть и померить ноги. Он хорошо стоит — родители занимались с ним по полной программе.

Вокруг, сильно косолапя и подворачивая ноги, ходит брат Артем. ДЦП у обоих. Они здесь впервые.

Поддерживающие конструкции для Артема будут изготовлены примерно через две недели, а на размер Глеба сейчас заготовок нет — надо заказывать.

До возможного выселения фабрики Елены Селеверстовой или до ее физического банкротства Глеб может и не успеть.

Связаться с Еленой и помочь ее делу можно здесь.



There are no comments

Add yours

*