Год назад об этой женщине из Ивацевичей говорила вся страна. Анна Бахур вступила в спор с системой, которая хотела отнять у нее новорожденного сына, добилась встречи с министром труда и социальной защиты Марианной Щеткиной и в итоге победила.
У Ани был один шанс из ста, чтобы родиться. И она родилась. Потом был один шанс из ста, чтобы выжить. Выжила. И только половина шанса на то, чтобы быть счастливой. Но Аня воспользовалась и им.
«Мама» и… мама
Мы сидим в скромной кухне на первом этаже двухэтажного дома в Ивацевичах. Аня чистит яблоко, трет его на терке — для ее десятимесячного Костика пришло время второго завтрака. Он не любит детские пюре из магазина, предпочитая натуральный продукт. Дважды в день семье помогают оплаченные государством няни, по будням приходит социальный работник. Няни будут навещать семью до тех пор, пока малышу не исполнится два года. Но в остальном Аня и ее муж Анатолий справляются сами:
— Вчера были у врача. Нас посадили на диету, — не без гордости говорит молодая мама. Десятимесячный Костик весит 13 килограммов и до сих пор на грудном вскармливании. То, что парень вырастет богатырем, было понятно сразу — при рождении весил больше четырех кило!
Но вот малыш поел, начал осваивать пространство, а мы начинаем непростой разговор.
Специалисты долго решали, что сделать с девочкой-инвалидом, когда стало понятно, что Аня не нужна самому близкому человеку. Первые несколько лет она провела в приюте в Щучине Гродненской области. В шесть лет ее определили в дом-интернат в Барановичском районе. Об этом периоде своей жизни Аня вспоминает с теплотой. Там никто не смотрел на то, что ты отличаешься от других. Дети общались друг с другом на равных, а персонал старался дать кусочек тепла каждому обделенному малышу.
Но детские дома работали по принципу конвейера: в 18 лет дети уходили, чтобы освободить место для новых. Тех, у кого были родственники, забирали в семьи. Здоровые дети поступали в училища и техникумы. А вот таким, как Аня, была одна дорога — в дом-интернат. Ее и еще четырех таких «счастливчиков» отправили в Домачевский дом престарелых.
— Люди там разные, — вспоминает Аня. — Кто-то просто одинокий старик, а кто-то из бывших зэков. Нас, молодых, было мало. И нам приходилось труднее всех. В итоге через три месяца я с другом сбежала оттуда и поехала путешествовать по Беларуси.
О том, что пережила, Аня говорит без особой охоты: вчерашние зэки видели в молодых инвалидах объект не только для насмешек…
Независимость
«Попутешествовав» по Беларуси, Аня вернулась. Но их сразу же отправили в психоневрологический интернат, потом — еще в один. Где-то молодой женщине было очень хорошо: Аня даже выезжала на работу в брестскую организацию «КерамАрт», где трудятся инвалиды. А в другом интернате сказали: сиди на месте, мол, ты не работница, ты — «проживающий». Ближе к тридцати годам Аня решила уйти из-под государственной опеки. А потом она встретила своего Анатолия.
Их история знакомства была совершенно не романтичной: общие знакомые попросили Аню найти для их друга-инвалида девушку. Подходящая кандидатура так и не нашлась, зато Аня стала больше общаться, сдружились да и съехались. У Анатолия к тому времени умерла мама, и он разменял дом с участком на благоустроенную двухкомнатную квартиру в Ивацевичах. Несколько лет пара жила без регистрации отношений, пока однажды соцработник не спросила: сколько можно так жить, надо бы расписаться. Сказали — сделали.
— У меня был костюм, сделали нарядную прическу, — Аня показывает свадебную фотографию, на которой ее трудно узнать. — Мы хотели расписаться как положено, в ЗАГСе. Но, к сожалению, наша свидетельница была всего метр ростом. Поэтому пришлось церемонию делать на дому. А свадьбу гуляли три дня: сначала дома, потом на природе, и потом уже с самыми близкими.
Мысли о детях тогда не возникали, да и Аня понимала, что шансы родить у нее не очень большие. Социальные службы уговорили обучиться на швею:
— Это называется «реабилитация инвалидов», — рассказывает Аня. — Я с радостью пошла учиться в надежде работать по этой специальности. Но потом выяснилось, что никто меня никуда не возьмет с моими руками. Поэтому заканчивала учебу без энтузиазма, но получила четвертый разряд и прошла практику. За практику мне даже дали денег, вот на них и на то, что отложили раньше, мы с Толиком и поехали в Данию по приглашению знакомых.
Еще посмотрим!
В Дании Аня и узнала о своей беременности. Обрадовалась, а вот муж не ожидал. И уже тогда начал подозревать, что у них могут возникнуть проблемы. Они и возникли — сразу же по прибытии на первом осмотре у гинеколога:
— Врачи сразу между собой сказали: надо делать аборт. Меня даже не спросили. А когда я сказала, что аборта не будет, начали направлять меня на осмотры: даже к психиатру направили. Я уже тогда начала фотографировать каждую бумажку, но не знала, чем мне все это обернется.
Беременность у Ани протекала нормально — ни токсикоза, ни осложнений. В Бресте женщине сделали кесарево сечение и тогда же сказали: по закону ребенок не может оставаться на воспитании в семье, где оба родителя-инвалиды 1-й группы и оба с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Ане говорили: как вы будете его купать, что будете делать, если на дерево залезет?
Больше месяца после роддома Аня со здоровым Костиком провели в детском отделении ивацевичской больницы — органы опеки не могли решить судьбу этой необычной семьи. Однажды ей так и сказали: вы не выиграете! На что Аня ответила: еще посмотрим. Конечно, она сражалась не одна. К вопросу семьи подключился минский офис по правам людей с инвалидностью, а один добрый знакомый написал письмо министру труда и социальной защиты. Никто не думал, что, направляясь с командировкой в Пинск, Марианна Щеткина сделает внеплановую остановку в Ивацевичах. По указанию министра была назначена специальная комиссия, которая познакомилась с обоими родителями и обследовала жилищные условия семьи. В квартире как раз заканчивался ремонт ванной комнаты, торопились успеть к приезду малыша. В спальню была куплена детская кроватка. Аня понимала, что вернуться домой без сына просто не имеет права.
— Каждый день я жила в ожидании тревожных новостей, почти не спала: боялась, что Костика заберут ночью. Ему ведь уже опекуна назначили, он приходил к нам. Органы опеки мне сразу сказали: для того, чтобы забрать ребенка, даже моей подписи не требуется. А я ведь сама из детдома, не хочу, чтобы сын повторил мою судьбу…
Случай с семьей Бахур не единственный в Беларуси, сообщает офис по правам людей с инвалидностью. Органы опеки обычно ссылаются на перечень заболеваний, при которых родители не могут выполнять родительские обязанности, утвержденный постановлением Минздрава 30 марта 2010 года. Однако юристы офиса утверждают, что этот перечень всего лишь дает право не возмещать расходы, затраченные государством на содержание детей, тем родителям, которые по состоянию здоровья не могут воспитывать детей. Основанием для того, чтобы изъять ребенка из семьи по решению суда или органов опеки, должна быть именно неспособность родителя его воспитывать, а не само заболевание.
Территория семьи
Комиссия определила, что Аня с мужем могут в полной мере выполнять родительские обязанности, и решили им в помощь назначить двух нянь, которые работают посменно несколько часов в день. Когда родился Костя, Ане и ее мужу начали помогать соседи, другие горожане. Предприниматели собрали денег, которых хватило на коляску и покупку манежа. Но со временем супруги планируют работать: двух пенсий по инвалидности крайне мало, чтобы содержать семью с ребенком, а пособие на малыша будут выплачивать только до трех лет. С помощью друзей Аня с Анатолием зарегистрировали проект на краудфандинговой платформе «Улей» и успешно собрали деньги на его реализацию. Если все получится, супруги смогут изготавливать сувенирную продукцию и продавать ее.
Костя уже вовсю осваивает «территорию», нажимает кнопки на стиральной машине и делает первые шаги. Чуть позже он узнает, каких усилий стоило, чтоб он остался у родных мамы с папой.
…Перед уходом спрашиваю о биологической матери Ани. В 19 лет, сбежав из дома-интерната, Аня решила разыскать своих родителей. Оказалось, они не меняли прописку и все так же проживали в Щучинском районе. По документам из детского дома Аня знала, что у нее есть старший брат.
— Я нашла свою мать, а она мне сказала: тебя здесь никто не ждет. Она ж меня не хотела, поэтому пила всякую дрянь, видно, поэтому я и родилась такой. Видела и своего отца, у которого сейчас другая семья. Но он просто промолчал, других детей у него не было. С тех пор я туда больше не приезжала. А так хотелось иметь одного-единственного родственника…
Источник http://www.vb.by/
-
-
Савва: необходимо сделать так, чтобы ребенок не ощущал свою болезнь
Наталья Савва, директор по научно-методической раб.. Читать далее+ -
Аутизм: путь к новому вкусу, или как сделать так, чтобы ребенок попробовал новое блюдо
Ребенку пять лет, но он до сих пор отдает предпочт.. Читать далее+ -
«Аутичный ребенок — это перманентный кризис»
Можно ли изменить судьбу детей с нарушениями нейро.. Читать далее+
Похожие статьи