Надежда Тушина: «Каждый человек просто обязан быть счастливым!»

Те, кто часто бывает в театрах или на кон­цертах, нередко видят в барнаульских залах группу инвалидов, кото­рую заботливо рассажи­вает по местам малень­кая хрупкая женщина. Ей и самой передвигать­ся явно непросто, но среди этих людей она – словно предводитель, уверенный в своих дей­ствиях на все сто.

Надежда ТУШИНА – человек в нашем городе известный. Еще большую славу она обрела после выхода в свет автобио- графической книги «Жизнь без рук», которая, кстати, нарасхват и у людей здоровых. На ее страницах Надежда Степановна рассказывает историю прео­доления последствий некогда сразившей ее болезни. Читая, мы видим этапы ста­новления невероятно сильной личности.

«Чурка с глазами»

— После того как меня сразил полио- миелит, прошло 57 лет, но, несмотря на это, мне до сих пор снится сон, как я тяну к небу руки, – делится Надежда Степановна. – От счастья я рыдаю и, просыпаясь, благодарю Бога за то, что он подарил мне удивительный сон – мечту всей моей жизни…

Это сейчас от полиомиелита всем поголовно ставят прививки. Тогда же, в 1958 году, вакцины в стране еще не было. А потому во время эпидемии этого страшного заболевания многих родителей охватывала нешуточная па­ника, ведь в первую очередь болезнь поражала детей.

— Мне было девять лет. Почувствовав во время школьных уроков сильную сла­бость, я попыталась отпроситься домой, но меня не отпустили, – вспоминает На- дежда Тушина. – Едва дождавшись окон­чания занятий, я приковыляла домой и хотела сесть за уроки, но со мной явно было что-то не так – не могла сосредото­читься, меня клонило в сон… Тогда еще не подозревала, насколько это страшное заболевание изменит мою жизнь.

Как вспоминает Надежда Степановна, в детстве она ужасно боялась инвалидов, которых в ту послевоенную пору было немало. Разве могла она представить, что и сама совсем скоро примкнет к рядам людей, которых за глаза называли кале­ками. После трех месяцев без движения, испытав, что такое паралич рук и ног, когда не помогают самые лучшие врачи и ведущие санатории СССР, маленькая Надя уже было отчаялась…

— Только представьте: наша семья, где воспитывались четверо детей, на тот момент уже испытала горе, – рас­сказывает она. – В организм Тамары, одной из моих старших сестер, попа­ла туберкулезная палочка. Проникла она в кость, из-за чего у девочки начал развиваться горб. И только-только ее подняли на ноги, как случилось несча­стье и со мной. Для матери это стало настоящей болью. Некоторое время она надеялась, что все восстановится, – стуча­лась во все двери, изо всех сил пыталась мне помочь. И действительно улучше­ние не заставило себя долго ждать – постепенно я начала ходить, а вот руки так и не заработали. Когда стало понятно, что я останусь такой навсегда, мама слов­но поставила на мне крест. Как говорила она сама, ей легче было меня схоронить, чем каждый день видеть рядом. Часто она приговаривала – мол, что ты сидишь, как чурка с глазами. Мне было горько и обидно. Мы с сестрой чувствовали себя без вины виноватыми в искалеченной маминой судьбе.

Здоровая атмосфера

Все это произошло с маленькой Надей в небольшом пристанционном поселке Яя Кемеровской области. А в 1960 году она вместе с семьей переехала в Новосибирск – поближе к цивилизации, хорошим врачам, а главное – к реабилитационным центрам, где помимо лечения детей еще и учили.

— Я с детства довольно много читала, – вспоминает Надежда Степановна. – Ста­вила перед собой цель, прочесть сто книг в год (в три дня по книге), и обязательно ее добивалась. Еще я понимала, что мне просто необходимо учиться. Чувствовала это и мать, которая хоть и стеснялась меня, но все же осознавала, что лишь образо­вание сможет сделать из меня человека. В итоге в 13 лет я оказалась в интернате – в учреждении, где обитали точно такие же дети, как я. Атмосфера, царившая там, меня поразила. Дети были не забитые, а раскрепощенные. В классах слышался смех, а по коридорам обитатели интерната, несмотря на костыли, буквально летали.

В интернате Наде легко давались такие предметы, как история, литература, география. Уже тогда девочка мечтала стать учителем, для чего требовалось – ни много ни мало – поступить в вуз. И хотя многие ее одноклассники после девятого класса прекращали получать образование (они полагали, что пен­сия – хорошая альтернатива заработку), Надя учебу продолжила. Более того, по окончании школы она поступила в Но­восибирский педагогический институт.

— Мама – человек вспыльчивый и ворч- ливый, – продолжает Надежда Степанов­на, – а потому мой первый год учебы она превратила в настоящий ад. «Зачем тебе кожаные сапоги? Ходи в калошах!», «Куда пошла? Сиди дома!» – зудела она. При­зывала и особо не показываться на глаза людям, почаще сидеть дома, не маячить. При малейшем протесте с моей сторо­ны она начинала припоминать мне все от Рождества Христова. Иногда ее пламенные речи заканчивались резко: «Не нравится – пошла вон!». И в 18 лет я исполнила ее вы­паленное в сердцах пожелание – решила перебраться в институтское общежитие. Уз­нав об этом, мама всерьез заявила, что, если я уйду, она перестанет меня обеспечивать. В итоге я стала жить на пенсию, которая к тому времени равнялась 16 рублям, и стипендию. А еще – у меня не было рук…

Трудности вызывало практически все. Наде нужно было как-то одеться, раздеться, поесть, собрать в сумку учебники и тетра­ди… Тогда, попав в полную зависимость от окружающих, Надя поняла: для того чтобы выжить, ей необходимо стать человеком коммуникабельным, способным со всеми найти общий язык. Правда, как говорит Надежда Степановна, ей всегда везло на хороших людей. Постепенно обрастала она и друзьями, которые ценили в ней умного человека, интересного собеседника.

— Как я уже говорила, с детства очень много читала, а потому всегда знала чуть больше, чем мои сверстники, – поясняет она. – Они обращались ко мне за сове­том, часто просили помочь с уроками, что-нибудь рассказать. Расспрашивали меня соседки по общежитию и о буду­щем, о том, о чем мечтаю. И каждый раз изумлялись тому, что слышали в ответ. А мечтала я, как и все девушки, о муже, о детях, о дружной семье, о любимой работе. Разумеется, тогда мне никто не верил…

Самое заветное…

Вообще, как признается Надежда Сте­пановна, будучи инвалидом I группы, она людей с ограниченными возможностями здоровья всегда сторонилась. Прежде всего потому, что не хотела мириться со своим недугом, причисляла себя к разряду здоровых людей. Вероятно, поэ­тому во время встречи с будущим мужем никто не заметил ее трудно скрываемого изъяна – спрятанных в карманы почти безжизненных рук.

— Познакомились мы, когда мне было 18 лет, – вспоминает она. – В Новоси­бирске, на берегу Оби. Он подплыл с приятелем на лодке, завязалась заду­шевная беседа. Не помню, с чего вдруг, но я начала читать вслух свои стихи, которые всегда писала пачками. Мо­лодой человек заинтересовался и по­просил черкнуть адресок – дескать, если пришлешь мне стихи, я покажу их знакомому литератору. Так и завязался эпистолярный роман.

Как выяснилось, в тот день Борис оказался в Новосибирске совершенно случайно. Сам он на тот момент учился в Москве, а в сибирскую столицу прибыл за тем, чтобы участвовать в соревнова­ниях. Письма были единственной воз­можностью общения с приглянувшейся девушкой.

— Когда он стал писать мне о любви, я разволновалась, тут же решила рас­сказать ему все как есть, – продолжает Надежда Степановна. – Но, честно ска­зать, на тот момент я откуда-то знала, что мое признание в своем недуге ничего не изменит в нашей судьбе. В итоге спустя некоторое время он пожаловал ко мне в общежитие. Мы пошли гулять, добрели до какого-то подъезда… Там он посадил меня на подоконник – и давай руки целовать, чего со мной отродясь никто не делал. И было в его словах такое сострадание, которое не сыграешь, не подделаешь. И вот мы вместе 48 лет…

Сегодня эта пара вызывает уважение у здоровых людей. Борис Фёдорович не просто во всем помогает Надежде Степа­новне, он гордится своей женой. Вместе они воспитали двоих детей, теперь вот воспитывают внуков.

— Никто и подумать не мог, что у меня когда-нибудь будет муж, – рассуждает На- дежда Тушина. – Наоборот, все твердили – мол, вокруг столько одиноких красавиц, которым не везет с замужеством, а пото­му мне уж точно рассчитывать не на что. Но я никого не слушала и продолжала мечтать – представлять своего будущего мужа, блондина с голубыми глазами, который, как и я, любил бы книги, на­ших детей, дом и даже дачу, которую мы обязательно приобретем. В итоге все в моей жизни сложилось так, как мне хотелось.

Конечно, чего только ни пришлось выслушать Надежде Степановне на пути к своему женскому счастью. Когда близ­кие узнали, что она ждет ребенка, при­нялись ее отговаривать, убеждать в том, что с малышом она не справится. Однако, родив сына, Надежда Тушина следом отважилась и на второго ребенка. «Был бы и третий, если б не подвело здоро­вье!» – убеждена она.

Ради семьи Надежде Степановне при­шлось перевестись на заочный факультет. Переехав в Барнаул, она продолжила учебу уже в здешнем пединституте.

— После института я тут же вышла на работу – в школу рабочей молодежи, – говорит она. – Сбылась еще одна моя мечта – я стала обществу нужной. Дело в том, что любовь к работе подспудно привил мне отец, который всегда соби­рался на работу как на праздник. Надевая свой костюм железнодорожника, отец на глазах преображался, выпрямлялся, лицо его разглаживалось.

«Нужно быть благодарным»

В педагогических коллективах Над­ежде Степановне довелось столкнуться с разными людьми: кто-то относился к ней с состраданием, помогал и поддер­живал, а кто-то строил козни, созна­тельно подвергал женщину-инвалида непосильной нагрузке.

— Изначально в ШРМ меня взяли пре­подавать историю, однако потом одному из педагогов вздумалось отнять у меня любимый предмет и нагрузить меня вместо этого часами географии, – го­ворит Надежда Степановна. – Я начала было возмущаться, а потом решила – пусть, зато вместе с изучением нового для меня предмета существенно рас­ширю свой кругозор, к тому же стану специалистом более широкого профиля. И еще со временем я поняла, что нуж­но быть благодарным каждому че­ловеку, пожелавшему тебе недоброе. Ведь благодаря таким людям я закаля­юсь, становлюсь сильнее. Помню, как однажды, когда я уже перешла препо­давать в одну из барнаульских колоний, услышала, как моя коллега на полном серьезе сказала другой: «Моя б воля, я бы всех инвалидов свалила в одну кучу, облила керосином и подожгла!». Я опе­шила… Но при этом находились и те, кто меня жалел. К примеру, в колонии, где я отработала девять лет, одно время к раздевалке был приставлен осужденный дневальный Ванька Исаков. Он проник­ся ко мне милосердием. А когда как-то вырубили во всей колонии свет, именно осужденные окружили меня кольцом – чтоб никто ненароком не обидел, собрали мои вещи и проводили до учительской. Думаю, они чувствовали, что я жалела их – недоедавших, недосыпавших, измо­танных. Однажды на улице спустя годы увязался за мной один пьяный – я уже начала было тревожиться, не обидит ли. Вдруг он догоняет меня и говорит: «А я вас хорошо знаю, только вот не помню, откуда… Вроде как встречались мы с вами в одном культурном месте!». «На зоне ты меня видел!» – с облегчени­ем отвечаю. Я ведь там лекции читала, вот он и запомнил мой класс как куль­турное место…

После зоны я работала в школе № 83. Там требовался учитель истории и ли­тературы, и мы решили устроиться туда вместе с мужем, который по специаль­ности был преподавателем литературы. В обычной школе мне оказалось не­просто, ведь за годы педагогического труда я, увы, так и не выработала при­вычки, свойственные учителям со ста­жем: твердый голос и строгий взгляд. Поэтому спустя два года я перешла в детскую краевую больницу, где прора­ботала педагогом 21 год.

— Наработав 38 лет педагогического стажа, уходить на пенсию я все не ре­шалась, – делится она. – Приближался сентябрь, и меня вроде как тянуло на работу, но при этом я чувствовала, что мозги мои устали, да и по графику жить больше не могу. И вот иду забирать свою трудовую книжку, а сама думаю – выйду на крыльцо, там и расплачусь. А вместо этого – гора с плеч. В итоге, закрыв за собой дверь школы, я прислушалась к себе – и поняла: вот она, моя трудовая книжка, – настоящий манифест по от­мене крепостного права. И мне стало хорошо.

«Трудно жить – шлепайся!»

Сегодня Надежда Степановна считает себя человеком счастливым. Ведь у нее есть все, о чем она мечтала: дружная се­мья, уютный дом и даже та самая дача – точь-в-точь как представляла.

— Понимаете, я всегда рисовала в воо­бражении то, о чем мечтаю, – поясняет она. – Только позже узнала из книжек, что тем самым я помогала материали­зоваться мыслям, которые стали фун­даментом для воплощения мечты. Так, однажды я сильно-сильно захотела об­завестись дачей. В голове мне рисовался участок с зеленым домиком, к которому пристроено в три ступеньки крыльцо. И вот как-то муж заприметил один дом, выставленный на продажу. Когда мы пошли смотреть – я ахнула: перед гла­зами был дом моей мечты.

Вообще, Надежда Тушина убеждена: в жизни нужно слушать лишь свое сердце, а не советы «доброжелателей», которые нередко пытаются убедить в неспособно­сти чего-то в жизни добиться. Поняв это, Надежда Степановна всегда поступала наперекор советам – благо на это у нее хватало характера.

— Меня часто спрашивают о Боге, о том, верующий ли я человек, – рассуждает она. – Я всегда говорю: мне кажется, в жизни существует некая энергетическая сила, которую трудно описать словами. Эта сила явно наделена сознанием, а потому ее в разных культурах называют по-разному – Богом, природой, Вселенной, космосом… Именно эта сила ведет человека по жиз­ни в соответствии с его пожеланиями и устремлениями. Кроме того, я поняла: нельзя в жизни злом отвечать на зло, а ругательством – на ругательство. Даже недобро настроенный человек нет-нет да и отреагирует на доброе дело. Смотришь – вот и глаза подобрели, и он вроде как оттаял.

И еще – сегодня хочется сказать спаси­бо моей матери, которая меня постоянно заставляла что-то делать, обижая, про­воцировала на принятие судьбоносных решений. Она мне дала такую закалку, после которой все обиды казались мне пустяком. В такие минуты я смотрела на своих обидчиков и думала: «Чем обижать других, ты бы лучше о себе подумал, ведь никто не знает, что будет завтра и куда тебя заведет судьба!». И потом – трудности помогли мне выработать такие качест­ва, которые меня вели нужным путем. Ведь только теперь я понимаю: каждый человек просто обязан быть счастливым! И, что касается меня, я счастлива!

В детстве одной из моих любимых книг было произведение Николая Остров­ского «Как закалялась сталь». В ней были такие строчки: «Трудно жить – шлепайся! А ты попробовал эту жизнь победить? Ты все сделал, чтобы вырваться из же­лезного кольца?». Мне кажется, я многое для этого сделала.

КСТАТИ

К удивлению Надежды Степа­новны, книга «Жизнь без рук» пользуется спросом не только у инвалидов. Ее с удовольствием читают и люди без всяких огра­ничений здоровья, которые после этого начинают ценить жизнь и ее всевозможные проявления. Фото из семейного архива.

Источник http://info-vb.ru/