Мир без инвалидов — это ложь

Мы уже привыкли к тому, что многие разговоры о социализации инвалидов строятся по схеме «инвалиды и общество». А не надо бы привыкать. Ведь эта схема по сути своей патологична: вот есть некое общество, которое, убеждая себя в своей гуманности, размышляет, как бы включить в себя неких новых членов, какие при этом возникнут проблемы… Отсюда вся пестрота мнений по поводу тех или иных неловких ситуаций с участием инвалидов. Одной из таких ситуаций стала недавнее происшествие в Нижнем Новгороде, когда Оксану Водянову, девушку с расстройством аутистического спектра, выгнали из кафе, в которое она зашла вместе с няней. Подробности случившегося я здесь воспроизводить не стану – они уже и так не раз пересказаны на просторах интернета. Скажу лишь, что многое из того, о чём говорят в связи с этой историей, представляется мне частностями, пусть и важными. Обсуждать их имеет смысл тогда, когда решены какие-то принципиальные моменты.

Так вот, всё это частности: и то, что Оксана – сестра знаменитой фотомодели, и степень адекватности поведения всех, кто оказался рядом с Оксаной, когда у неё случился приступ, то есть работников кафе, няни Оксаны, её матери, потом сотрудников полиции, и то, надо ли называть аутизм болезнью или всё же «особенностью развития»…Самые распространённые мнения, высказываемые почтеннейшей публикой, как правило, здесь не оригинальны – либо гневные реплики в адрес владельцев и сотрудников злополучного кафе «Фламинго», либо разговоры о том, что вот обычные граждане были не готовы к встрече с «особым» человеком, никто их не учил, они не знали, что делать в такой ситуации. На последний вопрос, впрочем, ответить легко: «Прежде всего, не хамить». И вот так мы переходим от частностей к важным обобщениям.

Первое, что должно быть общим принципом для всех и что в нашем обществе, увы, таковым не является: не хамить. Не будем здесь говорить о христианском смирении. Но для всех общий этический минимум: с каким бы непонятным, шокирующим поведением человека вы ни столкнулись, если оно не направлено персонально против вас или других людей, вы не имеете право ни на словесную, ни, тем более, на физическую агрессию. Да, мы порой ошибаемся и принимаем за действия, направленные против нас, нечто, таковым не являющееся. Но если предположить, что охранник кафе умудрился квалифицировать действия Оксаны, как опасные для себя, других сотрудников, а также клиентов, то обследоваться у психиатра можно пожелать самому охраннику.

О втором принципе нужно сказать подробнее. Для начала процитирую фрагмент одного комментария к очередной публикации о случае в нижегородском кафе: «У меня два внука, очень добрых и впечатлительных маленьких мальчика, я со страхом думаю о том, что мы могли бы оказаться в кафе в такой ситуации, где взрослая тётя стала биться головой об стену и т. д., им очень трудно объяснить, что это тётя с «особенностями», уверенна детей пришлось бы лечить у психолога не один день, а пошли бы они ещё в кафе — большой вопрос» (орфография и пунктуация – автора комментария). Итак, что мы видим в этом комментарии? Некая женщина, прикрываясь заботой о психологическом комфорте своих внуков, готова этим внукам врать о том мире, в котором они, внуки, уже живут. Потому, что стерилизованный и лакированный мирок, в который хочет поместить детей эта женщина (и не только она, и не только детей) – это ложь. А правда в том, что некоторые люди рождаются или становятся инвалидами, и у них не меньше прав на жизнь в обществе, чем у внуков дамы, чей комментарий я процитировал. И если вы хотите рассказать детям правду о мире, в котором они живут, вы должны (да, именно должны) научить их терпимо относиться к страждущим, даже когда эти страждущие ведут себя как-то «не так». Правда в том, что в этом мире люди не только наслаждаются в кафе мороженным и газировкой, но и страдают, и даже умирают. Так что второй принцип: инвалиды – законные члены человеческого общества. И преступна любая попытка изолировать их просто за их внешний вид и необычное, но не опасное для окружающих поведение. То, что мы теперь называем интеграцией инвалидов в социум, инклюзией – это всего лишь возвращение людям их законных прав, отнятых у них преступной системой. И потому инклюзия должна вводиться как можно быстрее, невзирая на любые возражения. Да, не всё нужно решать демократическим путём. Я не монархист, но рискну предположить: если бы всё и всегда решалось только путём общественных обсуждений, есть вероятность, что у нас до сих пор и крепостное право не отменили бы – в том числе и по воле многих крестьян, которые тоже говорили бы про неготовность к столь серьёзным переменам. Инвалиды – такие же люди. Забота о них – задача всего общества вне зависимости от того, какую практическую земную пользу принесёт обществу каждый конкретный инвалид. Вот с этого надо начинать разговор о неготовности общества. А остальное – уже, как говорится, технические вопросы.

Именно нежелание признавать правду жизни и видеть её приводит нас к неготовности принять инвалидов. Потому, когда у девушки с расстройством аутистического спектра случается приступ в кафе, охранник не находит ничего лучше, как угрожать отправить её в «психушку». Потому, когда инвалид-колясочник мешает кому-то гулять по проспекту, он, колясочник, вызывает раздражение. Потому, когда в обычный детский сад или школу приходит «особый» ребёнок, родители других детей требуют, чтобы его перевели в специальное учреждение. Потому уводят «нормальных» детей с детских площадок, когда там оказывается «ненормальный» ребёнок (а некоторые даже высказывают опасения, как бы «ненормальный» не заразил «нормальных» своей «ненормальностью»). Потому успешные и «нормальные» люди без всякого стеснения занимают своими автомобилями специальные места для инвалидов на парковках. Потому иногда в храмах, вместо оказания конкретной помощи прихожанам с особыми возможностями здоровья или их родителям, рассуждают о том, что вот дескать «за грехи»… Список можно продолжать и продолжать. Я добавлю ещё только одно: рождение ребёнка с инвалидностью – это для родителей всегда беда. Но беда эта становится ещё страшнее, когда люди не имеют никакого опыта взаимодействия с инвалидами, не привыкли видеть их на улицах, не привыкли слышать или читать об их проблемах, не общались с ними лично. Знаю, что говорю: мне было уже 22 года, когда я узнал словосочетание «детский церебральный паралич» — тогда моему сыну не было и года от роду, и ему поставили этот диагноз.

«Общество не готово» — это такой надоевший рефрен… Если говорить об инклюзии, то пока общество не будет поставлено перед фактом, что инвалиды – его полноправные члены, оно никогда готово не будет. А остальное уже частности, более или менее значимые. Из более значимых – необходимость просветительской работы, посвящённой различным расстройствам, в школах (а то и в детских садах), подготовки специалистов для квалифицированной помощи инвалидам в ситуациях, когда именно такая помощь нужна, и т. п. Что же касается поведения, травмирующего психику детей и взрослых, то, например, только от внешнего вида и манеры общения самых обычных гопников, мне кажется, бывает немало вреда. Так вот не изолировать ли их?

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *