Достоинство или смерть?

«Инвалидность» зачастую понимается медиками как «катастрофа», так что вы можете простить мне мое нежелание предоставлять им еще больший контроль над своей жизнью (и смертью), пишет Стелла Янг.

Около пяти лет назад я оказалась в операционной. Мне должны были сделать под общим наркозом довольно несложную операцию на правой руке. Хирургия — штука не из приятных, так что я волновалась.

О том, что я — женщина с инвалидностью, медсестре, которая давала наркоз, никто не сказал, поэтому она ахнула, увидев меня. Прожив в этом теле всю свою жизнь, я привыкла к такой реакции, поэтому попыталась разрядить обстановку дружеской шуткой. Увы, не сработало. Пока я нервно болтала о своей работе, медсестра нервничала не меньше меня. Я начала раздражаться, так как в ее голосе явно слышались нотки снисхождения.

Иногда такое случается. Люди чувствуют себя неловко, когда речь заходит об инвалидности.

Вводя успокоительное, медсестра спросила дату моего рождения, чтобы сравнить данные, указанные на браслете и в ее графике.

— Вам 27, да?

«У Вас отлично получается!» — воскликнула она, проверяя капельницу. Меня потянуло в сон.

До сих помню укол паники, который я почувствовала сквозь навалившуюся дремоту. Ведь там были люди, ответственные за меня и которые так или иначе думали, что я уже «хорошо пожила»! Что, если они не будут столь же осторожны со мной как с пациентами без инвалидности?!

Я понимаю, что моя реакция в тот момент была очень похожа на паранойю. Но, как человек, всю свою жизнь имеющий дело с медицинскими работниками, могу заверить, что она была оправдана.

И поэтому, когда люди спрашивают меня, почему я против эвтаназии я отвечаю: у медицинской промышленности ошибочное, но авторитетное мнение о моей жизни. Инвалидность — «катастрофа» и, конечно, «неполноценность»!

Некоторые из моих самых глубоких переживаний так или иначе связаны с больницей. Увы, больница — это не всегда «место исцеления». Недавний случай: Бриттани Мэйнард, 29-летняя женщина с опухолью головного мозга, попросила государство об эвтаназии. Убедившись, что вылечить ее невозможно, она при поддержке Службы Милосердия решила добровольно и официально уйти из жизни.

История Мэйнард, бесспорно, трагическая, и СМИ заставили нас с нетерпением следить за развитием событий. По иронии судьбы, это были те же самые СМИ, которые любят истории со счастливым концом. Заголовки типа «Мне дали 6 месяцев — и это было 15 лет назад» показывают, как мы восхищаемся теми, кто уже пережил мрачный диагноз.

Более, чем вероятно: эти истории — результат постановки неправильного диагноза, а не чуда. И, конечно, никто не упоминает тот факт, что если эвтаназия будет легализована, неправильная диагностика может оказаться фатальной. В штате Орегон, где ушла из жизни Бриттани Мэйнард, самоубийства происходят не из-за дефицита обезболивающих. Оказавшись на пороге смерти, люди боятся потерять достоинство и независимость. Казалось бы, страхи эти более обоснованы в отношении пожизненных инвалидов, чем умирающих. Однако вопрос о предотвращении боли и страданий занимает одну из верхних строчек в списке причин, по которым люди обращаются к законодательству. В Орегоне система здравоохранения построена таким образом, что ей невыгодно, чтобы пациенты как можно дольше лечились. Например, Барбара Вагнер, 64-летняя женщина с раком легких, получила письмо из страховой компании. В нем говорилось, что компания отказывается оплачивать курс химиотерапии, так как цель его назначения врачом — продление жизни в таком состоянии.

Бриттани Мэйнард, судя по всему, со всей ответственностью подошла к вопросу. Однако принимать закон на основании частных случаев опасно. В первую очередь для незащищенных слоев населения.

Я — белая, из среднего класса, образованная, информированная женщина. Я не желаю давать врачам больший контроль над своей жизнью, чем есть на данный момент. В условиях, когда инвалидность рассматривается как неполноценность, важно не сваливать инвалидность и неизлечимую болезнь в одну корзину.

Врачи — не гадалки, как и я! Жизнь с инвалидностью от рождения не позволила мне приобрести иммунитет от болезни. Конечно, когда придет время, я бы хотела достойную смерть.

Беседы о смерти с достоинством важны. Но прежде мы должны убедиться, что можем ЖИТЬ с достоинством.

Перевод: Наталья Бархатова

Источник: http://www.abc.net.au/news/2014-11-14/young-dying-with-dignity/5888844

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *