Яков Месенжник: Человек, который преодолевает…

Примером для многих людей, попавших в трудную, даже безысходную ситуацию, стал Яков Захарович Месенжник – настоящий герой ХХ века и нашего времени, который в эти дни отмечает 75-летний юбилей. Чтобы писать о таких людях, хорошо бы иметь талант Плутарха или Вазари. Нам, увы, придётся обойтись более скромными литературными силами.

…Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы… Наш герой хорошо знает эти слова Николая Островского. Но за свои 75 лет Яков Захарович успел сделать так много и в столь разных областях творчества, что жизнь его вместила несколько жизней.

В мире науки и искусств многим известен этот энергичный, целеустремлённый, элегантный человек с неизменной тростью в руках. Трудно представить себе более интересного и щедрого собеседника, более надёжного партнёра в созидании, в больших научно-производственных проектах… Счастье профессора Месенжника – в творчестве, дружбе и любви. И в то же время ежедневно он вынужден преодолевать себя. Он мог бы сказать о себе строкой Байрона: «Я брошен был в борьбу со дня рожденья».

Если вы познакомитесь с Яковом Захаровичем, не зная его биографии, вы ни за что не поверите, что перед нами – инвалид с детства. Он всегда переполнен идеями, улыбчив, всегда в гуще неотложных дел. Работает увлечённо – и каждые сутки двадцати четырёх часов ему не хватает. Он не живёт воспоминаниями, в семьдесят пять лет профессор сохранил юношескую жажду познания. Череда проектов, поездок, забот не иссякает. Яков Захарович говорит: «Счастье для учёного – умереть с карандашом в руках…». При такой работе только успевай оттачивать карандаши, а что касается последнего часа… Яков Месенжник никогда не занимался музыкой, не учился играть ни на одном инструменте. Но однажды сел за фортепьяно и подобрал «Песенку фронтового шофёра» из репертуара Бернеса: «А помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела!». Пока есть дела – жизнь продолжается.

Наука для него – круглосуточное служение. Эту истину передали Месенжнику учителя – профессура старой выучки, старого закала. Выдающиеся учёные. В Ташкентском ядерном институте Месенжник был аспирантом академика Сергея Васильевича Стародубцева, под его руководством написал кандидатскую. Из других учителей Яков Захарович неизменно называет электроэнергетика с мировым именем, академика Хасыла Фазиевича Фазылова. А ещё – Бориса Михайловича Тареева, физика и просветителя, которого называет человеком эпохи Ренессанса, и Анатолия Петровича Александрова, много лет возглавлявшего Академию наук СССР. В наше время такие люди – уходящая натура. Никакая химия не способна возродить этот тип учёных. Тут важны только «почва и судьба». Яков Захарович с первых шагов в науке был одержим работой, мог по десять суток не выходить из испытательных лабораторий. Он трудился «на оборону» и свою работу воспринимал как служение Родине.

Яков Захарович живёт по принципу «золотого сечения» Леонардо Да Винчи: «В этом мире оптимально то, что подчиняется соотношению 38/62». Поэтому 38 процентов своих сил профессор Месенжник посвящает общественной жизни и гуманитарным штудиям – в дополнение к основной работе, на которую уходит 62 процента энергии. Это и есть «золотое сечение» или «божественная пропорция» в понимании великого Леонардо. Эпоха Возрождения вообщё близка ему по духу: он не представляет себе, как можно познавать мир только с гуманитарной или только с технической стороны? И всюду успевает на микроавтобусе социального такси, который, как ледокол, вгрызается в океан московских автомобильных пробок. Прав космонавт Георгий Гречко: «Поражает широчайшая эрудиция Якова Захаровича при одновременной глубине знания каждого предмета». Широта и глубина – как редко это сочетается в одном человеке, в одном исследователе.

Добрые дела, альтруистическую помощь ближнему он ставит выше научных достижений, выше самого изощрённого профессионализма. Альберт Эйнштейн говорил: «Жизнь отдельного человека имеет смысл лишь в той степени, насколько она помогает сделать жизни других людей красивее и благороднее… Нравственность – основа всех человеческих ценностей». Но наука – удел честолюбцев и мало кому удавалось воплотить эти красивые принципы в реальной жизни. Мы привыкли, что провозглашение высоких принципов оказывается саморекламой или – того хуже – ширмой для расчётливого, холодного эгоизма. А у Якова Захаровича есть Биография, в которой поступки красноречивее высоких фраз. И Большую Золотую медаль Альберта Эйнштейна он получил не только как выдающийся учёный и организатор науки. Это награда за человечность, за преумножение добра на Земле. Да, всю жизнь он «спешит делать добро», хотя сам изведал столько зла и скорбей, что хватило бы на десятерых. Он не из книг, не из фильмов знает, что такое мученическая гибель. На его глазах, в концлагере, погибали близкие… Как легко ему было отчаяться, озлобиться, превратиться в «скупого рыцаря».

В музее «Преодоление» имени Николая Островского есть стенд, посвящённый Якову Захаровичу Месенжнику. Многие инвалиды начинают интересоваться судьбой учёного – и становятся активнее в учёбе, в работе, приобретают веру в силу человеческого духа. Профессор Месенжник не только герой, но и один из попечителей музея и гуманитарного центра, который многим инвалидам Москвы, да и всей России дал возможность найти себя, реализоваться. Стараниями Якова Захаровича подранки Великой Отечественной, получившие увечья от бомбёжек, от обстрелов, от побоев получили статус участников войны. У бойцов было оружие, обмундирование, паёк. А у подранков войны, получавших свои пули, кроме страданий, ничего не было…

Его отец – доброволец, ополченец – погиб в первые дни Великой Отечественной войны. От него не осталось даже фотографий.

Яков с матерью и старшей сестрой оказался в фашистском концлагере. Балта, Одесская область, 1941-й год. Год поражений, год отчаяния. Гитлеровцы накатываются на Москву, занимают город за городом. В концлагере трудно было верить в Победу. Казалось, что спасения не будет.

В проклятой Балте Яков переболел всеми возможными болезнями, стал тяжелым дистрофиком, а зимой 1944 года вдобавок получил сильное общее обморожение. Началась роковая болезнь ног. Но Яков Захарович чаще вспоминает не своих мучителей, а тех, кто его спас – партизан-ковпаковцев, неизвестных героев. Они отбили у немцев несколько смертников, среди которых был и будущий академик – измождённый, изувеченный, но непобеждённый. Что дальше?

Началось хождение по мукам, которое превратилось в восхождение. После освобождения четыре года Яков провел в госпиталях и на больничных койках, перенёс одиннадцать тяжелейших операций по поводу газовой гангрены (3 рецидива за 4 года), в том числе ампутацию ступней ног! Были поражены почки и другие жизненно важные органы. Некоторые разводили руками: «Не жилец». Но рядом с ним была мама, Розалия Яковлевна. Она верила: сын встанет – и соглашалась на операции. После ампутации – ещё двадцать операций, клиническая смерть. Три года – только руки врачей и голос матери.

Между операциями юноша познакомился с книгой, которая стала для него путеводной звездой на всю жизнь.

Вспоминает Яков Захарович Месенжник: «Это было в конце 1946 года. Мать принесла мне в больницу эту книгу, и уж не знаю, что больше – искусство врачей, повседневный героизм матери или эта книга – дали мне возможность преодолеть страдания и выжить. Думаю, всё вместе. В дальнейшем я с этой книгой уже не расставался, она стала мне органически необходима». К сожалению, Яков Захарович всю жизнь был и остаётся завсегдатаем больниц. Он шутит: врачи меня совершенствуют по заветам Родена: отсекают всё лишнее. И всегда рядом с больничной койкой профессора Месенжника лежит том Николая Островского. Эта книга стала для него учебником несгибаемого мужества. Она научила не сдаваться, не отчаиваться, бороться до конца… Он почувствовал себя человеком, которому многое будет подвластно, если он будет таким, как герой Островского.

Для человека, вооружённого благородной идеей, в жизни мало невозможного. И болезнь проиграла, не сумела его сломить. Проиграли нацисты, тщетно пытались они изничтожить этого человека. Перед силой человеческого духа зло отступает. Не все об этом знают и только единицы из нас сумели укрепить свой дух, сделали его несгибаемым.

Месенжники после войны осели в Узбекистане. Десятилетку он освоил за пять лет. Выручала мама, помогла и целеустремлённость, которую он в себе воспитал, оказавшись один на один с тяжёлым недугом. Ребята уважали его за корчагинский дух, избрали комсомольским вожаком. В институте, несмотря на инвалидность, возглавляет отряд народной дружины. А послевоенный Ташкент не был безопасным городом!

Чтобы закалить не только характер, но и тело, он поступает в боксёрскую секцию. Даже тренер не сразу понял, что у его подопечного ампутированы ступни. В движении по рингу Яков, конечно, уступал соперникам, но он разработал разящий удар, отправлявший в нокдаун парней, не знавших, что такое инвалидность. В боксёрском мире и по сей день Месенжника уважают, считают за своего.

Он нетерпим к человеческой подлости. Если видит насилие – бросается на подлецов, сколько бы их ни было. Однажды, спасая девушку, получил от преступников несколько ножевых ранений. Он и сегодня поступил бы так же.

Главные научные достижения Якова Захаровича – в разработках электроизоляционно-кабельной техники. Для геофизики, для нефтегазовой промышленности технологии Месенжника стали прорывными. Почему-то стало хорошим тоном говорить о нефтедобывающей промышленности свысока. Как будто нефтедоллары достаются нашей стране задарма, как будто «нефтянка» — это «поле чудес в стране дураков», а не наукоёмкое производство. Презирать «нефтянку» способны только дилетанты, а не геологи, не горные инженеры, не коллеги Якова Месенжника по кабельной промышленности. В реальности, никакая модернизация в нашей стране невозможна без главенства добывающей промышленности, которая всегда была кузницей высоких технологий. Как учёный и организатор научной работы, Яков Захарович создал проекты мирового уровня. Кабели и провода – важнейшая область техники. И в ней мы среди мировых лидеров. Эти успехи не с неба упали и не в магазине куплены. Это – творческие прозрения Месенжника, его товарищей и учеников. А после прозрений – годы каждодневного труда.

Яков Захарович вместе со Святославом Фёдоровым был основателем первой общественной академии в нашей стране – Международной академии интеграции науки и бизнеса (МАИНБ). Он задумывал академию как собрание альтруистов. Главная задача – помочь талантливым людям, а значит – помочь российской науке, искусству.

У созидателей во все времена есть влиятельные и неугомонные недруги – профессиональные демагоги. Это они предлагают рубить с плеча и вычёркивать из истории то, что не соответствует политической конъюнктуре. И сегодня есть люди, которые хотели бы вычеркнуть из нашей культуры Николая Островского, а заодно – и советскую науку, и всю нашу индустрию. И мы опрометчиво принижаем, а то и уничтожаем великое наследие лучших поколений нашей Родины. Если мы перечеркнём эпоху, которая воспитывала таких учёных, как Яков Месенжник – останемся у разбитого корыта.

Это ему говорил Николай Островский: «Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной». Это про него писал Константин Симонов:

Держись, мой мальчик: на свете

Два раза не умирать.

Ничто нас в жизни не может

Вышибить из седла!

Это для него Бетховен написал музыку, которая говорила Якову Захаровичу: «Встань и иди!». Когда человек не сдаётся – он побеждает. Не хочется верить, что такие люди, как Яков Захарович Месенжник, с течением десятилетий исчезнут из нашей жизни.

Источник