Саша Гуща: «В любых обстоятельствах оставаться собой»

Всё случилось на Покров, 14 октября. Мама девочки, Наталья Григорьевна, занималась работой по дому. Её муж Александр работал в то время на Севере: нужно было содержать семью, ведь у них родился долгожданный третий ребёнок. Жили тогда Гущи в частном доме на окраине Минска. Стирать приходилось на улице. Уложив младшенькую одиннадцатимесячную доченьку в кроватку, Наталья вышла во двор… Через некоторое время услышала громкий хлопок. Взглянув на дом, женщина пришла в ужас. Он был в огне. Помог сосед Михаил Костров. Выбил оконную раму, забрался в охваченную огнём и дымом комнату. Увидел Сашеньку в пылающей кроватке, поперёк которой лежала упавшая часть горящей балки. Девочка смогла вытащить ручки из-под одеяла и закрыть ими глазки.

Врачи поставили диагноз, не совместимый с жизнью, — ожог четвертой степени. Но Саша выжила. Чтобы спасти ребёнка, было сделано восемь операций. Трепанация черепа, ампутация пальчиков на руках… Выписалась из больницы Наталья Гуща с Сашей через полгода. Однако слова доктора не вселяли надежды: «Её жизнь спасена, но, возможно, она возненавидит и меня, и вас».

Саша Гуща с мамой и писателем Владимиром Липским, председателем правления Белорусского детского фонда

Сейчас Александре Гуще 25 лет, она обаятельная девушка с сильной энергетикой, общительный и интересный собеседник. Она обладает настолько сильной харизмой, что через несколько минут разговора не просто не замечаешь, а в принципе не видишь внешних особенностей, напоминающих о той давней трагедии.
Закончила Минский лингвистический университет, работает, ведёт электронный дневник, имеет много друзей, занимается ирландскими танцами. Прав был Лессинг, который говорил, что красота души придаёт прелесть даже невзрачному телу, точно так же, как безобразие души кладёт на самое великолепное и прекраснейшее какой-то особый отпечаток, который возбуждает в нас необъяснимое отвращение.

– Саша, человек ты активный и даже принимаешь участие в ролевом движении. Расскажи о любимой роли.
– Самая моя удачная и любимая роль была придумана не мной. Её разработала группа мастеров. Это была серия из двух игр с очень интересным сюжетом о заколдованной принцессе. Были переплетены истории разных сказок. Главную героиню в детстве украли, и росла она в семье винодела, затем её нашла фея-крёстная и рассказала о том, что принцесса должна спасти родное королевство. В рамках этой игры содержалась масса внешних конфликтов и внутренних задач. Например, готовность принцессы пойти на жертвы, чтобы стать на путь борьбы. Поиск уверенности в себе, чтобы найти силы для преодоления трудностей. Всё происходило, как в реальной жизни, я не могла контролировать эти моменты, не видела всю картинку. Старалась решить проблему и, как в реальной жизни, не могла заранее предвидеть её. В игре всё так компактно, и это здорово. Проживание такой, пусть даже вымышленной, ситуации дало мне возможность применить всё то, что я прочувствовала раньше в своей жизни. Очень многие отмечают мою психологическую устойчивость. Жизненный опыт привёл к этому довольно рано. Я свой внутренний, моральный возраст оцениваю на лет 35 – 40. У этого обстоятельства масса недостатков, и, наверное, так не должно быть в 25. Иногда размышляю о проблемах, которые волнуют современную молодёжь, но так, как будто они меня уже не касаются, а потом одёргиваю себя: Саша, очнись, ты сама ещё молодёжь!

– Расскажи, как в школе складывались отношения с одноклас­сниками?
– Мои родители решили за меня, что я буду учиться на дому. И первые несколько лет у меня действительно было надомное обучение. Приходила учительница из школы, и мы учились писать (читать я научилась довольно рано). Но однажды наступил момент, когда я поняла, что не могу больше монотонно выводить надоевшие палочки, завитушки, кружочки… Меня охватил бунтарский дух, и, когда приходила учительница, я в знак протеста забиралась под стол. И заявляла, что больше не намерена заниматься. После этого к процессу моего обучения стали подходить более творчески. Начали рассказывать истории из жизни класса, в котором я числилась, а ребятам говорили обо мне. Затем организовали встречу, я пришла к ним в гости. И в один прекрасный день объявила родителям, что хочу ходить в школу. Сразу они не смогли моё желание ни понять, ни принять. А сейчас мама любит вспоминать историю, как я пригрозила, что могу обратиться в органы опеки или вообще в суд на них подать, если не пустят в школу. Моя первая учительница очень грамотно подготовила одноклассников к моему приходу. В школе мне нравилось почти всегда.

– Обижали?
– Несмотря на то, что мама рассказывает, как у меня всё было замечательно со сверстниками и как мои одноклассники всегда меня защищали, а после операций помогали переходить из класса в класс, были случаи и в школе, и вне её, когда я сталкивалась с агрессией и непониманием других детей. Это очень просто и понятно, но для ребёнка – тяжело. Дразнили и били. Не помню, за что, но помню сам факт. Теперь знаю: так бывает нередко, когда с духовной стойкостью человека расправляются физически.

—Ты была задиристой девчонкой ?
– И молчание может быть криком души… Но я в детстве могла за себя постоять! Могла и накричать, и в драку полезть. Никогда не была робким «затюканным» ребёнком. И не любила, когда взрослые вмешивались в мои проблемы, пытаясь защитить. Прятали за чью-то спину и начинали с высоты своего взрослого мировоззрения грозно вещать, кричать, пугая обидчиков и меня в том числе. Поэтому побежать, пожаловаться, чтобы за Сашу погрозили пальцем, – такого стремления не было.

– Судя по фотографиям, у тебя было много игрушек?
– В той части детства, до поездки в Америку, игрушек не очень много – семья не могла себе этого позволить. Но в этом были и плюсы. Так как не было особой альтернативы, чем себя занять, а бумага и карандаши всегда доступны, я рано начала рисовать. Одна из моих первых детских работ, которая получила признание, называлась «Цирк». Её напечатали в журнале «Вясёлка». После этого у моего творчества появились почитатели. Одноклассники выстраивались в очередь за рисунками почти признанного художника. Белорусский детский фонд организовал мою персональную выставку в Солигорске. Всё было очень здорово, пафосно и забавно. Я раздавала автографы, фотографировалась с людьми, чувствовала себя звездой! Одна женщина мне сказала: «У Саши глаза очень красивые – будут красивые дети». После возвращения из Америки моё «игрушечное положение» улучшилось. Очень полюбила кукол Барби, в моей коллекции их было 24.

– В отличие от других детей, в чём тебе повезло? Представь, что ты ребёнок, и ответь по-детски банально.
– Как ребёнок могу, даже не задумываясь, ответить, что больше всего повезло, когда попала в Америку. Именно там научилась не комплексовать. И там мне подарили огромное количество игрушек. А как взрослый человек понимаю: повезло с семьёй, которая за меня отчаянно боролась. Поддерживали, развивали и морально, и физически, понимая, что духовный упадок пропорционально снизил бы и физические возможности.

– Во что трансформировались детские мечты?
– Наверное, все люди задумываются о моменте, когда заканчивается детство. Ребёнком я, как и многие, верила, что в Америке работают волшебники, которые в течение определённого курса, какого-то конкретного количества времени меня полечат, и я стану совершенно нормальным человеком. Они придумают и как-нибудь сделают пальцы, нарастят волосы, поправят лицо, нос… А момент взросления у меня наступил тогда, когда я поняла – чудес не бывает. Поэтому могу сказать, что детские мечты превратились в цель: прожить свою жизнь по максимуму, с тем, что мне дано.

– Какая на данный момент самая заветная мечта-цель?
– Нет оформленных глобальных «мечт», есть много целей, к которым я медленно, но верно стремлюсь. Честно признаться, на данный момент работа интересует меня больше. Если всё будет складываться на работе, буду иметь возможность получать всяческие радости от жизни. Смогу интересно провести отпуск, куда-нибудь съездить, заняться чем-нибудь интересным.

– Есть подходящий молодой человек для создания семьи?
– Сейчас есть. Встречаемся примерно два года. Знакомы около четырёх лет. Павел, старше меня на шесть месяцев. Участвуем в ролевом движении. Общались в одной компании. Ходили на мастер-классы по старинным танцам. Было так интересно и забавно. После того как занятия перестали проводиться, мы продолжили общение. Вместе собирались, ходили в гости. Таким образом, около двух лет мы дружили. Сейчас живём и проводим много времени вдвоём. Работаем в соседних офисах, вместе обедаем, вместе по вечерам чем-то занимаемся: ходим в кино, театры, куда-то ездим. Можем очень по-домашнему провести вечер, смотреть фильмы или играть в компьютерные игры. Масса общих интересов и увлечений очень сближает и способствует развитию отношений. У нас нет такого, чтобы мы неделю не виделись, а потом созвонились, сходили на свидание, распрощались и ещё неделю прожили спокойно. Какое-то время, приблизительно год, у меня к нему был жуткий интерес. Не могу сказать, что была очень влюблена, но симпатичен он мне был. Моё физическое состояние научило меня сдерживать свои чувства, быть терпимее, стараться контролировать и здраво оценивать свои возможности. Чётко понимаю, где какое-то время можно порадовать себя влюблённостью, или позволить увлечься, а где лучше держать свои эмоции и чувства в руках железной хваткой.

– Это серьёзные отношения?
– Мне кажется, да. Я вообще на самом деле не умею разделять отношения на серьёзные и несерьёзные. Если это не просто совместные походы в кино пару раз в месяц. А дальше каждый живёт сам по себе, своей жизнью и особо человеком не интересуется. Тогда это, наверное, не отношения, а просто вариант дружбы с дополнительными функциями. А если человек действительно занимает очень важное место в твоей жизни, при этом ты понимаешь и чувствуешь то же самое, тогда всё по-настоящему серьёзно и здорово. До этого года с моей личной жизнью всё было очень плохо, не то чтобы совсем плохо, её просто не было. А в этот раз повезло.

– Что значит «в этот раз повезло», были попытки, которые заканчивались неудачами?
– Вспомнилось чьё-то высказывание о том, что мы все безнадёжно испорчены книгами, которые читали в детстве. Я всегда много читала. Моя мама очень любит всяческие дамские романы. В детстве я осилила всю «Анжелику» Анны и Сержа Голон. И до сих пор искренне верю в настоящую и чистую любовь. Поэтому выросла достаточно романтичной девушкой. Знаю, есть люди, которые спокойно обходятся без интимных переживаний. По натуре я человек чересчур влюбчивый. Мама всегда говорила, что, когда я вырасту, мне будет очень тяжело. Раньше не понимала. Потом был, условно говоря, один и тот же отработанный сценарий: тесное общение с молодым человеком, затем в какой-то момент дружба с моей стороны заканчивается, наступает другой уровень. До последнего момента молчу, стараюсь просто дружить. Но в половине случаев раскрывалась. Бывало, конечно, человек замечал раньше, чем я озвучу, до последнего надеясь, что ошибается. Конечно, происходил разговор. Плакала, потому что мне недвусмысленно давали понять, что я такая классная и замечательная, но – подруга…

– Что ещё хочется изменить или поправить во внешности?
– Марина Цветаева однажды сказала: «Моя душа чудовищно ревнива: она бы не вынесла меня красавицей». Я абсолютно не согласна с этим высказыванием . Поэтому я, как вполне адекватный человек, прекрасно понимаю, что пределов совершенству в моём случае нет. Хотелось бы поработать над лицом, избавиться от шрамов, насколько это возможно с точки зрения косметологии, чтобы они не так бросались в глаза. Нарастить волосы. Но есть то, что поправить нельзя, нос, например. Он у меня руко­творный, его собирали из моих же рёбер, несколько раз переделывали. Получились очень узкие носовые каналы, поэтому в холодное время года практически всегда насморк, зато никогда не бывает гайморитов. Но это не та проблема, которая может доставить неприятности. А вот шрамы на лице… Надеюсь, это можно будет минимизировать.

– Что по этому поводу говорит твой Павел?
– Единственное, что он мне сказал о моей внешности, что невозможно полностью игнорировать то, что есть. Но это не может являться препятствием для наших отношений. Проходит какое-то время, и недостатки перестаёшь замечать.

– Как тебе кажется, можешь ли ты быть более уверенной в искренности отношения к тебе твоего молодого человека, чем какая-нибудь хорошенькая блондиночка?
– Человек сразу видит и оценивает меня. Решает, стоит ли ему продолжать общение. Если психологический  барьер преодолён, впоследствии ему будет неважно, поправлюсь ли я, сделаю неудачную стрижку, перекрашу ногти или волосы в другой цвет… Можно сказать, у меня есть своеобразная гарантия, что меня любят не за фигуру или размер бюста, а за личные качества. Хотя не только: друг утверждает, что фигура у меня тоже замечательная. Безусловно, с одной стороны это жестоко – отбор очень серьёзный, но, с другой стороны, если человек действительно смог преодолеть эти сложности, то никаких сомнений просто не может быть.

– В чём физически чувствуешь наибольшую потребность?
– Не хватает пальцев на руках. Хотя, в принципе, то, что люди делают пальцами, я научилась делать без них. Научилась шить, вязать, вышивать. Долгое время переживала, что не могу научиться завязывать шнурки. Потом в 16 лет попробовала чуть по-другому и у меня получилось. Правда, немного медленно. Но так и не научилась завязывать платок. А самой большой печалью своей жизни всегда считала то, что не могу играть на музыкальных инструментах.

– В Интернете можно найти много статей о тебе, а случается ли, что журналисты пишут не совсем правду?
– Всем, кто обо мне писал, благодарна. Вопиющей неправды не было, но были неточности. Потом читали дома и жутко возмущались. Самая характерная неправда – рассказы о том, что карандаши и кисти, пока
не нарастили руки, я держала в зубах – это не так. Или как-то написали, что мне сделали 24 операции без наркоза. Это ж ужас!

– Я знаю, что у тебя есть даже международная награда, можешь рассказать про неё?
– Мама так отчаянно пыталась меня спасти, написала огромное количество писем в газеты, различные государственные учреждения, благотворительные организации. На одно из писем откликнулся Белорусский детский фонд. Они нас поддерживали, как могли. На юбилее Белорусского детского фонда присутствовал председатель международной ассоциации детских фондов Альберт Лиханов, с которым мы познакомились. Вскоре после этой встречи меня с родителями пригласили в Москву и вручили международную детскую премию «Преклонение». А маме и папе вручили орден Благоверного царевича Димитрия за выхаживание и спасение дочери, то есть, меня.

– Чего ты хочешь пожелать нашим читателям?
– У меня есть группа по инвалидности, бессрочная. Хотя я инвалидом себя не считаю. У меня всё хорошо. Проблема не в том, есть у нас физические ограничения или их нет, полные мы или худые, высокие или маленького роста, блондинки или брюнетки. Проблема в том, насколько мы переживаем по этому поводу. Желаю всем особенно не заморачиваться и всегда, при любых обстоятельствах оставаться собой! Мы такие, какие есть, надо стараться любить, ценить и уважать себя! Тогда окружающие будут обращать внимание на наши достоинства! Проверено. На собственном опыте…

Беседовала Анастасия РАДИКЕВИЧ

Источник: http://www.alesyamag.by

Видео http://www.ctv.by/node/45352

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *