Приговор: не инвалиды. Почему не положена пенсия детям ликвидатора Чернобыля

Анатолий и Мария в детстве

В 2010-м году Ольга Сорокина с двумя детьми — Анатолием и Марией — переехала из Москвы в Кострому. Врачи сказали Ольге, что её детям нужны тишина и покой. Отец Анатолия и Марии, покойный муж Ольги был ликвидатором последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции. В 80-е годы обычные советские граждане слабо себе представляли, как радиация может влиять на организм человека. Когда муж Ольги вернулся из Чернобыля, он не чувствовал себя больным — ухудшения наступили через несколько лет, в 90-х, когда уже родились Анатолий и Мария. Позже Ольге пришлось добиваться от врачей признания факта, что его смерть наступила именно в результате облучения. Анатолий и Мария тяжело болели с раннего детства. Ольга рассказывает: «У Тоши голова болела. Началось это, когда ему два года было. Тоша сначала не хотел показывать, что плохо себя чувствует, уж потом стал говорить: «Мама, всё время болит голова – как проснусь и до вечера». У Маши до года были глаза, будто стеклянные. И она все время на ручки просилась – я думала, мало ли, может, капризничает, может, к маме поближе быть хочет. Но когда она начала говорить, то стала жаловаться: «Ножки болят, ножки болят».

Анатолий и Мария в детстве 1

Анатолий и Мария в детстве

 

На сегодняшний день, когда Анатолию и Марии, соответственно, 18 и 16 лет, им обоим уже поставлены следующие диагнозы: врожденная гипоплазия позвоночных артерий мозга, склероз шейных позвонков, гастрорефлюксная болезнь желудка, тромбоцитопатия, остеопароз, вторичный иммунодефицит. Кроме того, у Анатолия загиб желчного пузыря, хронический гастродуоденит, дискинезия желчевыводящих путей, у Марии – ишемический очаг мозга, киста шишковидной железы, признаки артроза обеих кистей, поражение берцовых нервов обеих ног, недифференцированная дисплазия соединительной ткани. За свою жизнь каждый из них перевидал немало врачей. Некоторые врачи просто пытались им помочь, некоторые — с удивлением говорили, что на этих детях можно защищать диссертации. Но инвалидность детям не давали. Не дают им её и теперь. в Костроме — как и прежде, без объяснения причин. Да, официальный статус инвалида человеку дают не в силу его диагнозов, а по степени ограниченности его реальных бытовых возможностей.

Анатолий и Мария в школу не ходят давно — каждый из них смог доучиться в обычном режиме только до 4-го класса. Ольга рассказывает, что незадолго до перехода на домашнее обучении Машу после урока в школе буквально выносили на руках в вестибюль и укладывали на диван. С тех пор учителя приходят к ним на дом. Один урок у Анатолия продолжается 30-40 минут, у Марии — 15-20 минут. У обоих сохранный интеллект, но более продолжительных занятий они не выдерживают физически — начинаются приступы, например, кровотечение из носа. У Анатолия проблемы с памятью, так что он встаёт рано утром и перед приходом учителей повторяет уже сделанное задание — выглядеть плохо в их глазах он не хочет. Ещё у него случаются внезапные кратковременные потери сознания. Это может произойти и на улице, и во время занятий с учителями. Ольге он рассказывет: «Мама, я уже учителю не говорю, но я дописываю вслепую». У Марии поражение берцовых нервов обеих ног. На улицу Ольга с детьми выходит ненадолго и всегда берёт с собой раскладной стульчик для дочери. Когда они жили в Москве, и приходилось преодолевать большие расстояния, Ольга возила Машу на инвалидной коляске. У Маши то и дело отказывают и руки, и ноги. Иногда она не в состоянии сама открыть холодильник. Перед Анатолием уже встала проблема дальнейшего образования. Понятно, что учиться он может только дистанционно.

Сама Ольга по образованию музыкант. Раньше она преподавала вокал, а также собирала женские вокальные джазовые ансамбли, для которых делала аранжировки. Кроме этого, она играет на фортепиано, аккордеоне, мелодике, гитаре, перкуссии, сама сочиняет песни на стихи очень разных поэтов, среди которых есть и Юна Мориц, которая очень тепло отзывалась о композиторском таланте Ольги. Когда её дети были маленькими, Ольга занималась вокалом и с ними. Анатолий и Мария делали успехи, даже выступали на разных конкурсах. Но потом петь им запретили врачи. Также в детстве они писали стихи и сказки, по словам Ольги, у них с ранних лет была хорошо поставлена речь. И теперь они стараются не унывать, даже не видя для себя выхода из сложившейся ситуации. Ольга рада, что у неё двое детей — они много общаются между собой, поддерживают друг дружку, обсуждают прочитанные книги, играют в шахматы…

Между тем, ни Ольга, ни её дети не очень представляют, как жить дальше. Вдовам ликвидаторов положена пенсия по возрасту с 50 лет. Ольге 53, и эта пенсия — единственный гарантированный доход всей семьи. Пока ей платят ещё и пенсию по потере кормильца, но когда школу окончит и Мария, этой песнии у них не будет. Ольга рассказывает, что она с детьми пережила уже всякие времена — бывало, что и голодали. Как раз в тот период у Маши почернела нога, и Ольга вызвала «скорую помощь». Медсестра «скорой», посмотрев, как они живут, подсунула 100 рублей под телефонный аппарат… Кстати, по словам Ольги, в костромской «скорой помощи» их уже узнают и иногда попросту не хотят к ним ехать: не понимают, что делать с очередным приступом, причина которого — мутация. Что же касается инвалидности, то некоторое время она была только у Анатолия — МСЭ поставила ему её, когда тому было 17 лет, вероятно, из-за возвожных вопросов из военкомата. Но по достижению им 18 лет детскую инвалидность сняли, а в оформлении взрослой отказывают — всё так же без объяснения причин. Ольга утверждает, что проблема детей ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС у нас в стране замалчивается специально. Кстати, председатель костромской организации «чернобыльцев» сказал ей, что если её детям дать инвалидность, это будет прецедент — и тогда придётся дать инвалидность большому количеству людей, находящихся в похожей ситуации. Так это или нет — вопрос. Но читателям я предлагаю припомнить, как часто они вообще видят какие-либо материалы в СМИ, посвящённые этой теме. И вот история Ольги Сорокиной и её детей — тот случай, когда «не инвалид» звучит, как приговор.



There are 2 comments

Add yours

Добавить комментарий для Катерина Усова Отменить ответ

*