13 июня в Центре Современного искусства Великого Новгорода откроется интерактивный арт-проект Наташи Ван Будман “Человейник/LOOk OUT”. Арт-проекта неоднократно экспонировался на выставочных площадках Москвы и Санкт-Петербурга – в последний раз был представлен в галерее современного искусства Эрарта (Санкт-Петербург) , где получил самый живой отклик зрителей. Своим арт-проектом Наташа дает возможность зрителям поразмышлять на тему, которая волнует человечество из века в век и в очередной раз задать себе вопрос: кто я? Художник и сама себе задает вопрос – что во мне самобытного, а что привнесено извне? А также размышляет о возникновении стереотипов, как о механизме выживания в современном российском обществе и той отправной точке, где все необычное становится враждебным и пугающим….
— Наташа, как сложилась концепция арт-проекта Человейник, что послужило отправной точкой?
— Мысль подобного проекта посетила меня, как ни странно, в мебельном магазине. Мне очень нравится мебель из ротанга, она может сделать уютным любое помещение, и вот однажды я решила осуществить свою мечту. Магазин мебели из ротанга находится недалеко от моего дома. И, о счастье, при входе я увидела прекрасный диванчик, который смог бы удовлетворить мою жажду красоты и комфорта. Разыскав взглядом продавца, я направилась к нему с просьбой отодвинуть тумбочки, которые преграждали путь к моей возможной покупке. Мне так хотелось почувствовать уют вожделенного диванчика! Но совсем не так мне представлялся продавец самой уютной мебели в мире: нервное лицо, исполосованное глубокими морщинами, и колючие глаза. На мою просьбу продавец ответил, что ничего двигать не будет. Я попросила еще раз, намекнув, что ему как продавцу не стоит отказывать потенциальному покупателю. Продавец пробуравил меня взглядом и рявкнул с нескрываемой ненавистью, что он в Афганистане и Чечне воевал. Продавец, ненавидящий своих покупателей – это новость! В тот момент мне показалось, что он с удовольствием убил бы меня на месте в самом прямом смысле слова, но не сделала этого только потому, что в магазине было много народу. Вышла я из магазинчика без диванчика, дрожа от ужаса. Подумать только: продавец-жертва войн. И сколько их, таких жертв, которые хотели бы убить тебя только потому, что ты хочешь присесть на диванчик. Так разрушился мой очередной мягкий и уютный стереотип, оказавшийся при ближайшем рассмотрении кровожадным людоедом…..
На выставке «Человейник»— Есть ли у арт-проекта Человейник «социальная» составляющая?
— Изначально арт-проект ЧЕЛОВЕЙНИК — это глубоко личное исследование. Основные цели, толкнувшие меня заняться этой работой: во-первых, разобраться в самой себе, в той системе стереотипов, которая присутствует, в первую очередь, в моем сознании, а, во-вторых, поразмышлять о механизмах возникновения стереотипов и реакций на них сначала в жизни каждого отдельного человека, а потом и в нашем обществе, в котором сегодня тотально не удовлетворена одна из важных базовых потребностей – потребность в безопасности.
Когда я разрабатывала концепцию проекта, меня очень заинтересовала тема происхождения общественных фобий. В это время мне в руки попала книжка Умберто Эко “История безумия в классическую эпоху”, где очень логично и крайне интересно выстроено повествование о том, откуда берутся те или иные общественные фобии. Неприятие социумом людей с инвалидностью, на мой взгляд, является одной из общественных фобий, присущих России.
Владимир Михайлуца, Валерия Рогожа, из личного архива Наташи Ван Будман— То есть, эта фобия связана с тем, что напоминает жителям нашей страны о собственной уязвимости из-за отсутствия в обществе ощущения безопасности?
— Думаю, да. Дело именно в этом. Чем более удовлетворен человек, тем менее он агрессивен к другим. Изучив причины возникновения фобий, я обнаружила закономерную и понятную агрессию индивидуума, считающего себя хорошим и нормальным на то, что по его мнению “нормой” не является, то есть не соответствует тем стереотипным представлениям об окружающем мире, которые делают существование индивида безопасным. Действительно, изначально стереотипы приходят в нашу жизнь, чтобы сделать ее более понятной, но со временем они полностью “стирают” индивидуальность и, как паразиты, уничтожают все особенные личностные проявления. Личность в какой-то момент деформируется, а потом и разрушается, полностью теряя черты индивидуальности и неповторимости, данные природой при рождении.
Владимир Михайлуца, Валерия Рогожа, из личного архива Наташи Ван Будман— Проще говоря, человек становится абсолютно «нормальным» в общественном понимании?
— Да. Далее я задала себе вопрос о том, что такое «норма» и как это понятие связано со стереотипами. В какой-то момент я обнаружила, что “общественная норма” – это совокупность внешних физических признаков и механизмов коммуникации в обществе, одобряемых и принимаемых массово. Причем, приятие зависит в том числе от политики, навязанной государством. Тут было бы уместно вспомнить фашистскую Германию, где моральной и нравственной нормой было убивать людей из тех или иных групп, не соответствующих категории “нормы”. Также можно вспомнить и интересный факт о выставке дегенеративного искусства Entartete Kunst, которую реализовывали Геббельс и президент палаты изобразительных искусств Адольф Циглер по поручению Гитлера. Известно, что Гитлер сам мечтал быть художником в юности, но не поступил в Академию из-за полной своей бездарности. При всем при этом он считал себя знатоком живописи и ненавидел «дегенеративное искусство». Подобную выставку он устроил всего один раз, да и то с воспитательной целью – доказать немцам, что им такие картины крайне вредны. “Говорят, что эти художники не так видят, как другие, — говорил он, — Я здесь посмотрел некоторые из присланных картин, и должен признать — некоторые из них действительно написаны людьми, видящими «наизнанку». У них нынешние представители нашего народа представлены как дегенерирующие кретины, луга для них синие, небо — зелёное, облака — серно-жёлтые и т. д.; так они чувствуют или, как они выражаются, это переживают. Я не желаю вмешиваться в спор, действительно ли указанные лица так чувствуют и видят или нет, но я хочу во имя немецкого народа запретить то, чтобы вызывающие жалость несчастные, которые страдают острым расстройством зрения, плоды своего болезненного видения пробовали навязать окружающему миру или даже пытались возвести это в ранг «искусства». Нет, у нас имеется лишь две возможности: или так называемые «художники» видят окружающее действительно так странно и верят в то, что они изображают мир правильно — тогда требуется только определить, являются ли их дефекты зрения повреждениями механического характера или они наследственны. В первом случае мы им глубоко сочувствуем, во втором — это важно для Имперского министерства внутренних дел — заняться этим вопросом и избежать, по крайней мере, дальнейшее наследование таких ужасных дефектов зрения. Однако возможно также, что эти лица сами не верят в действительности в эти свои «чувствования» и «видения», но стараются, исходя из других побуждений — чтобы оскорбить нашу нацию этим безобразием, насмешкой. Тогда такие поступки относятся к области уголовного наказания…Отныне мы будем вести беспощадную очистительную войну против последних у нас элементов культурного разложения”.
Выставка состояла из двух частей: в первой части были представлены произведения, которые были собраны по всей Германии и получили оценку Геббельса, как вырожденческие и дегенеративные (произведения Марка Шагала, Василия Кандинского, Эмиля Нольде, Пита Мондриана, Эль Лисицкого и других) и сопровождалась комментариями фюрера, написанными на стенах, картины первой части были повешены вкривь и вкось. Вторая часть выставки, напротив, состояла из любимых художников Гитлера, которые несли в себе, по определению организаторов, здоровье и «правильный» взгляд на мир. Так вот, “дегенеративная» часть выставки пользовалась огромным успехом у публики, ее посещали огромные толпы, тогда как любимые художники Гитлера остались почти без внимания. После выставки большинство произведений из дегенеративной части были проданы или безвозвратно утрачены для мирового искусства в пожарах и бомбежках. Этот исторический пример, на мой взгляд, прекрасно иллюстрирует, насколько скользок и опасен путь насаждения такой неоднозначной категории “традиционная ценность” или “норма” не только в рамках искусства, но и в рамках судьбы целого государства, а в последствии и мирового устройства.
— Вы говорите, что часто работаете на стыке прекрасного и безобразного…
— В данном проекте, да. Я создала галерею масок-лиц, каждая из них — это стереотипный персонаж, живущий в российском обществе, знакомый и безопасный. Все маски разбиты, раздавлены, распилены — это отражение морального насилия, а также символизирует мою личную “победу” над стереотипами – какие-то из них мне удалось разбить. Стереотип — это маска, человек живущий в маске или натягивающий эту маску на окружающих для собственного комфорта и спокойствия совершает насилие и по отношению к себе, и по отношению к окружающим, не желая выходить за рамки стереотипов . Любое насилие – безобразно, так как причиняет вред и страдания. Я осознанно использую в этом проекте именно эту категорию эстетики – безобразное. В итоге кого-то выставка пугает, кого-то заставляет сильно задуматься.
— Как вам кажется, мы на пороге новой эстетики, пересматривающей классические (идущие от античности) каноны красоты?
— Античные образцы искусства я уважаю, люблю бывать в залах Эрмитажа, где они представлены в большом количестве – особенно произведения скульптора Праксителя . Если вы имеете ввиду наступление эпохи культа тела в нашей стране и антропоцентрических утверждениях, что Человек есть мера всего – безусловно этот так. Посмотрите вокруг и вы увидите всюду следы “величия” Человека, сейчас я работаю над арт-проектом посвященном экологии в котором и затрону эту тему. Опыт одной эпохи, вырванной из контекста и используемый в особенных целях, — на мой взгляд, это очень скользкий и неоднозначный путь. К примеру, античные каноны красоты были как раз очень востребованы и переосмыслены в фашистской Германии, воспевая физическо-телесные нормы и уничтожая все, что им не соответствовало. Очень показателен фильм Лени Рифеншталь “Олимпия”, прекрасный образец на эту тему?
— Наташа, а что вы думаете в связи с этим о, например, моделях с инвалидностью?
— По моему мнению, люди с инвалидностью, способные победить свои страхи «я не могу, у меня не получится, я не способен”, не использующие окружающих, как щит и подпорку или как источник средства для жизни – это Люди с большой буквы. Уверена, что наличие таких людей в обществе — своеобразный гарант того, что у общества всегда остается хотя бы один шанс для развития. Думаю, что мало кому из людей, которые и близко не сталкивались с их трудностями, когда- либо удастся узнать, что они переживают ежеминутно, что чувствуют. В экспозиции арт-проекта Человейник присутствует персонаж под названием “Удильщик” – это олицетворение стереотипичного восприятия российским обществом людей с инвалидностью, как неопрятных попрошаек, к которым принято относиться с брезгливостью и унижающей жалостью.
Владимир Михайлуца, Валерия Рогожа, из личного архива Наташи Ван БудманМодели, выезжающие на подиум, чтобы показать альтернативный взгляд на прекрасное и вдребезги разбить шаблонные представления – это то, что уже несколько лет вдохновляет меня жить дальше. Параолимпийские спортсмены, показывающие такую волю к жизни и к победе и к вере в то, что возможности организма это иллюзия — это люди которые вдохновляют меня. Они готовы победить все страхи и показать существование другой реальности, которой, к сожалению, для них самих не существует – не существует других условий, чтобы нормально существовать и получать средства для существования не соврешая каждый день подвиг.
— А как вы относитесь к произведениям, герои которых с физическими недостатками или особенностями?
— К сожалению, я не видела российских произведений на эту тему. Может быть, такие проекты и есть, но они не пользуются популярностью у СМИ, зрителю довольно трудно о них узнать и, возможно, даже спокойнее жить в режиме душевного энергосбережения. Те мероприятия, которые я посещала, оставили у меня ощущение, что люди с инвалидностью и сами хотят существовать в герметичном пространстве с герметичной культурной, социальной, материальной структурой. К примеру, поначалу мне очень нравилась программа «Bezgraniz Couture», но когда я стала узнавать о том, какое практическое значение это имело для людей с инвалидностью, оказалось, что все окончилось на уровне красивых картинок и интересных тусовок. Я уверена, что для людей с инвалидностью — это тоже радость и праздник – выйти в свет, пообщаться, но нельзя забывать, что это проект, преследующий, в первую очередь, цели, которые должны сделать жизнь людей с инвалидностью удобнее.
Зарубежные произведения на эту тему прекрасны и крайне интересны. К примеру, Марк Куинн создал статую английской художницы-инвалида Элисон Лэппер (Alison Lapper). Мать отказалась от нее еще в роддоме, так как у Элисон не было рук, а ноги были короче нормы втрое (позднее выяснилось, что это случилось из-за того, что мать принимала таблетки от токсикоза). Элисон выросла в приюте для детей-инвалидов.
Изображающая ее скульптура в 2005 году заняла место на одном из четырех постаментов Трафальгарской площади в Лондоне. В 2012 году копия этой скульптуры стала символом XIV летних параолимпийских игр, состоявшихся в столице Великобритании. Я не знаю, о чем размышлял Марк Куинн в процессе создания статуи, но, к примеру, для меня очевидно что она, несомненно, женщина с характером и с чувством собственного достоинства, она – счастливая мать, она – художник, она – автор книги, которой хватило самоиронии назвать автобиографию девизом собственного пути: «Моя жизнь в моих руках».
Можно отметить, что во многих массовых зарубежных фильмах в последнее время присутствуют нестандартные персонажи: либо люди с инвалидностью, либо пара нетрадиционной сексуальной ориентации. Я считаю, что одним из главных признаков высокоразвитого общества является градус толерантности к иному облику, образу жизни, мнению и так далее. Мне очень нравится, что благодаря, в том числе, таким работам у зрителей есть возможность поразмышлять об альтернативной реальности, где присутствуют люди, не отвечающим стереотипным “нормам”. Я люблю свою страну, но крайне больно слышать и ощущать каждый день, что все меньше и меньше создается условий для мирного сосуществования людей, не похожих друг на друга.
— Нам, конечно, в принципе интересно, каким вы видите будущее искусства?
— Если говорить об искусстве в рамках России, я ожидаю или ренессанса — в стране создается очень благоприятная обстановка, обусловленная массой запретов или реконструкции той самой дегенеративной выставки но уже с другими произведениями.
Фото :Владимир Михайлуц, Валерий Рогож, из личного архива Наташи Ван Будман
Читайте также:
Наташа ван Будман: Территория единственной свободы
Наташа ван Будман: Счастье быть иным
После прочитанного и увиденного есть над чем поразмышлять. Сама идея толерантности и стереотипного мышления на мой взгляд прекрасно раскрыты автором, интересна также и визуальная часть проекта. Мне кажется современное искусство это единственный и наилучший способ достучаться до нашего общества и заставить его задуматься. И Наташе Ван Будман это прекрасно удается. Спасибо большое за интересную статью!