«Они не монстры». Женщина, пережившая две пересадки почки, создает реалистичных кукол-младенцев

Малыш Андрюша лежит в люльке под голубым одеялом. У него серо-синие глаза и редкие светлые волосы. Андрюша не «гукает», не моргает и не дышит. Он кукла-реборн, которая выглядит точь-в-точь как настоящий младенец. Его «мама» Ирина Кветковская начала создавать реалистичных кукол после второй пересадки почки.

«Приехал курьер, увидел эту «расчлененку» и обомлел…»

Квартира на улице Заслонова в Солигорске. Йоркширские терьеры Мотя и Лиля заливаются лаем, говорящий попугай Марго грозит из спальни: «Щас получишь!». На полках много икон и кукол. Возле окна столик с кистями, красками и – что притягивает взгляд – пластмассовыми ногами на деревянных палках. Это рабочее место реборниста.

– У меня не хватает палочек, так я тыкаю ноги даже в орхидеи. Однажды приехал курьер, увидел эту «расчлененку» и обомлел: «А это что?». Я говорю, не бойтесь, я кукольных дел мастер, – хохочет Ирина. Она смешливая и разговорчивая, будет улыбаться, рассказывая даже о сложных вещах: пересадке почки, гемодиализе, инвалидности.

Reborn переводится с английского как «возродившийся». Реборны – это реалистичные куклы. Мастера-реборнисты покупают у скульпторов виниловые заготовки (молды) и расписывают их вручную. Молды изготавливаются ограниченными партиями, обычно не больше 1000 штук. Каждой партии дается название. Например, реборн Андрюша изначально назывался Lillebror.

Прочитать имя скульптора и название партии можно на задней стороне шеи куклы

На столе 16 разноцветных баночек – это нетоксичные масляные краски для реборнинга. При росписи Ирина наносит больше 40 слоев и закрепляет каждый из них, запекая заготовку в аэрогриле. За день она успевает прокрасить и запечь максимум 4-5 слоев, поэтому на одну куклу уходит месяц-полтора работы.

– Мастерство реборниста заключается в том, чтобы сделать куклу как можно более реалистичной. Передать прозрачность и глубину кожи, прорисовать вены, тени, царапинки, – Ирина использует виниловую ногу как наглядное пособие. – Показать то, что фотографы обычно убирают в «фотошопе».

В дополнение к краскам художник использует специальные медиумы, гели и лаки. Они помогают придать натуральный оттенок «коже», создать видимость влаги или прорисовать поры.

– Этот медиум по плотности напоминает вазелин, им хорошо делать жировички. Вот еще один, для проработки складок кожи. Вот жидкость для создания слюны и соплей, – Ирина перебирает баночки. – А недавно мне пришло масло, которое пахнет детской косметикой. Его нужно нанести, когда кукла готова, и она будет пахнуть ребенком.

Кроме росписи, художники вживляют реборнам волосы. Обычно – сделанные из мохера. Этот процесс называется рутинг и требует большого терпения. Каждый волосок вшивается отдельно, с помощью специальной иголки. Ирина жалуется, что об голову последней куклы сломала 5 иголок: слишком твердый винил.

Волосы реборнов сделаны из мохера. Их нужно время от времени расчесывать. Ирина использует для этого зубную щетку

Расходные материалы она заказывает через интернет из Германии. Молд стоит от 70 до 150 евро, иголка – 1 евро, стеклянные глаза – от 15 до 30 евро, пучок волос – от 30 до 45 евро за 100 грамм. Стоимость «расходников» входит в цену куклы. Из-за их дороговизны и трудоемкой росписи реборны стоят дороже, чем средний белорус зарабатывает в месяц. Цена качественно сделанного экземпляра – от 1000 долларов. Самую дорогую из своих кукол Ирина продала за 700 долларов.

– Мои цены адаптированы для Беларуси, но в целом такие куклы не могут стоить дешево. Это ручная работа, единственный экземпляр. Некоторые реборны продаются за 300 долларов, и для мастера за счастье, что ее за эту сумму купят, потому что кукла не реалистичная, – говорит Ирина.

Стеклянные глаза стоят 15-30 евро. Акриловые ровно в два раза дешевле

«Если сказать, что это кукла, они меня на улицу вытолкают»

Ирина занимается реборнингом год с небольшим. За это время создала 7 кукол. Первую – Элеонору – начала расписывать в январе 2014 года, а продала только летом. Жалко было продавать, но нужны были деньги на «расходники». Вторая кукла – улыбающийся Максим – уехала в Ростов.

– Нельзя сказать, что на меня свалилось богатство. Я точно так же коплю деньги, как раньше. За два года не купила ничего из одежды, потому что мне сейчас это не надо. Вкладываю все в материалы. Заготовок докупила достаточно, нужно еще краски взять…

Третью куклу – Андрюшу – Ирина оставила у себя. Имя придумали соседки по палате: она делала реборна, пока лежала в больнице. И так реалистично выходило, что врачи пугались, видя голову Андрюши на тумбочке. А однажды куклу приняли за настоящего ребенка.

– Я доделала реборна уже после выписки и поехала в больницу показать девочкам. Еду в троллейбусе, на меня пассажиры обратили внимание: «Садитесь, вы же с ребенком». Я его прижала к груди и думаю: «Если сказать, что это кукла, они меня на улицу вытолкают». Села. Какой-то мужчина спрашивает: «Сколько малышу? Наверно, месяца два?». А мне так стыдно, я уже не могу сказать, что это кукла.

Сложно предсказать, как среагировали бы на это пассажиры. Далеко не все относятся к реборнам положительно или хотя бы равнодушно. Некоторых передергивает от их реалистичности. Ирине скептики встретились на ярмарке «Млын».

– Разные люди подходили. Некоторые возмущались: «Кошмар! Ужас!». Так неприятно. Ну не кошмар это, они же не монстры, – Ирина разглаживает складки на комбинезоне Андрюши. – Один подошел и спрашивает: «Вы случайно не в Новинках живете?». Я сразу не поняла, ответила, что я из Солигорска. А он мне говорит: «А то там много таких ходит, с куклами». Что на это скажешь? Улыбнулась.

Лиля приняла реборна за человека. Когда Ирина привезла Андрюшу домой, собака улеглась рядом. Фото из facebook-аккаунта героини

Ее близкие не сразу привыкли к реалистичным куклам, но сейчас им нравится держать их на руках. Семья поддерживает увлечение Ирины. Папа смастерил люльку для выставок, а мама сшила одеяло.

– Моей сестре, у которой двое детей, тоже нравится, хотя изначально она боялась: «Ой, мамочки, он как живой!», – Ирина демонстрирует испуг сестры. – Моей маме, которая воспитала троих, очень нравился Максим, который уехал в Ростов. Она даже просила его не продавать. А женщина, которая его купила, позвонила мне и говорит: «Я уже пенсионерка, у меня скоро будет внук, но я не могу второй день его с рук спустить».

Кукла Максим, которую Ирина продала в Ростов. Фото из facebook-аккаунта героини

Все покупательницы кукол Ирины – женщины с детьми. Она называет их «душевными».

– Они это воспринимают адекватно, как творчество. Если женщине это импонирует, почему нет? Главное, чтобы все было во благо. Я не думаю, что психически нездоровый человек позволит себе купить такую дорогую куклу.

В Европе и США психологи рекомендуют приобретать реборнов женщинам, страдающим от «синдрома пустого гнезда». Это состояние возникает у родителей, когда повзрослевшие дети начинают самостоятельную жизнь. Ирина уверена, что «младенец» и правда помогает пережить душевный разлад.

– Когда наболит, а ныть не хочется, иной раз станешь и поговоришь с куклой. Андрюше можно рассказать много тайн, которые даже мужу не расскажешь.

Ирина собрала целый гардероб для реборнов. Обычно она одевает кукол для фотосессий и перед отправкой покупателям

«Пап, я дубленки не ношу, у меня мечта»

Ирина занимается реборнингом ежедневно, обычно с 9 утра до 7 вечера, иногда засиживается и до ночи. Это увлечение стало работой на дому. Работа в коллективе опасна для ее здоровья.

– Я была учителем музыки в школе. Когда дали инвалидность, просила хоть кружок мне оставить. Мне сказали: «Ирина Викентьевна, у вас нерабочая группа, мы не имеем права». Я стояла возле школы и плакала, – вспоминает женщина. – Мне нельзя в коллектив, там гуляют инфекции. Любой вирус может быть смертелен, потому что у меня убит иммунитет.

Ирина – инвалид первой группы. В 20 лет у нее отказали почки. Первую операцию девушке сделали 14 лет назад. Орган проработал 10 лет. Еще два с половиной года Ирина провела на гемодиализе: через день ходила в больницу чистить кровь. В 2013 году ей пересадили почку повторно. Накануне операции она и дала себе слово, что будет заниматься реборнингом.

– Лежу я на диализе. Тяжело, рука болит, аппарат перегоняет кровь на бешеных скоростях. И тут я натыкаюсь на реборнов в интернете. Они поразили меня натурализмом. Это ж реальное 3D! – Ирина улыбается и разводит руками. – Потом 5 часов операции, и как только меня перевели из реанимации в палату, я начала своим девочкам рассказывать, что я буду заниматься куклами.

Сначала хотела купить дорогую игрушку, но для инвалида с пенсией 2,3 миллиона 1000 долларов за куклу – это запредельная сумма.

– Я, конечно, могла бы насобирать, я на попугая копила деньги 5 лет. Но пока нужная сумма нашлась бы, эту куклу давно бы купили.

Решив делать «младенцев», Ирина начала собирать информацию в интернете, общалась на форумах, даже вела конспекты по технологии реборнинга. Оставалось найти материалы. Женщина купила их вместо дубленки.

– Приходит папа и говорит: «У нас тут ярмарка мехов, давай тебе дубленку купим». Я говорю: «Пап, я дубленки не ношу, у меня мечта». Начала показывать ему реборнов, говорить, что хочу себе стартовый набор…

… Ирина взахлеб рассказывает про кукол, смеется, шутит, покрикивает на собак. Кажется, от ее энергии можно лампочку зажечь, а тяжелый диагноз только в медкарте. Болезнь не сделала из нее больного человека, а первая группа инвалидности не сделала инвалидом.

– Болезнь дала мне много мудрости. Неизвестно, кем бы я была без нее. Работала бы учительницей пения в начальных классах, занималась бы домашним хозяйством. Я не знаю своего донора, но для меня он самый лучший, потому что продлил мне жизнь. Меня окружают замечательные люди. Бог меня любит, он меня вот так вот… – Ирина склоняет голову набок и как будто укачивает невидимого ребенка.

Татьяна Делендик живет в Лиде (Гродненская область). У нее четверо детей: два мальчика и девочки-двойняшки. Прошлым летом она купила у Ирины Кветковской реборна и назвала куклу Ангелиной.

– Реборны задели меня своей реалистичностью. Ангелина немного похожа на мою дочь Аню. Я отдала за куклу 500 долларов. Крупная сумма, но, как говорится, охота пуще неволи. Мужа поставила перед фактом, когда купила Ангелину. Видела, что это вызвало у него смятение, что он был не очень доволен, но потом все отлегло.

Пополнять коллекцию реборнов накладно. Дешевле они не станут, потому что это ручная работа. Может быть, когда дети вырастут, я буду их коллекционировать или сама займусь реборнингом. А сейчас времени не хватает.

Я от детей куклу берегу, потому что они еще маленькие. У меня самой на нее особо времени нет. Иногда возьму на руки, подержу, и вроде спокойнее стало. Что-то есть в этой кукле, раз она притягивает.

О том, что у меня есть реборн, в основном знают только родственники. Не думаю, что знакомые меня бы осудили, просто мы эту тему не обсуждали. У всех разные увлечения, у меня такое. Одна кукла – это не помешательство. Некоторые взрослые ведут себя иногда как дети: купят ребенку машинку, но пока сами не наиграются, малыш эту машинку не получит.

Ольга Корелина / Фото: Дмитрий Брушко / TUT.BY

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *