Никаких оправданий: «Нерешаемых проблем не существует» – интервью с бизнесменом Михаилом Теслюком

Михаил Теслюк – московский бизнесмен, о котором можно было бы сказать «крепко стоит на ногах». Но, в данном случае, эта фраза может прозвучать как неуместный каламбур.

Михаил — успешный бизнесмен, занимается развитием недвижимости. Финансово, да и во всех других сферах, независим. У него трое детей. Он много путешествует.

Но «крепко стоять на ногах», в буквальном смысле слова, не позволяет травма, полученная много лет назад в результате несчастного случая на реке Припять.

О Михаиле и о том, как он адаптировался к новым условиям, в этой статье.

Новое время – новая жизнь

– Здравствуйте, Михаил!

– Здравствуйте, Настя!

– Первый вопрос традиционен: откуда Вы родом?

– Я родился и вырос в Москве, хотя родители приехали в столицу из Беларуси. С Москвой связаны все лучшие детско-юношеские воспоминания. Сейчас я тоже живу неподалеку – в Подмосковье, на берегу Истринского водохранилища.

– Кем работали Ваши родители?

– Они инженеры. Отец – изобретатель, занимался лесотехническим оборудованием. Мама – инженер химической промышленности.

– Родители хотели, чтобы Вы тоже стали инженером?

– Они хотели, чтобы я, в первую очередь, получил высшее образование. Поэтому я поступил в Институт электронной техники в городе Зеленограде. Хотя на тот момент я уже жил самостоятельно и имел свой бизнес.

– Бизнес в 15-17 лет?

– Да. Я рано отделился от родителей. Когда мне было 15 лет, произошел развал Советского Союза. Это было очень яркое время – все вокруг развивалось, рождалась другая страна.

Молодежь хотела реализовать себя. Я не исключение.

– Вы помните свой первый заработок?

– Первый заработок был гораздо раньше. 🙂 Правда, заработком это считал только я. Родители, когда узнали, наказали меня. Соседи из дома напротив попросили залезть к ним в форточку и открыть дверь, так как забыли ключи. Я слазил. Мне в награду дали рубль с копейками. Маме с отцом это не понравилось.

А что касается непосредственно бизнеса, то в 17 лет мы с напарником сложились, купили БУшное оборудование и открыли пекарню, где работало порядка 30 человек. Отец дал мне в пользование ГАЗель – на ней развозили хлеб.

– А что потом?

– Потом было много коммерческих начинаний. Я и грибы выращивал, и сыр варил, и коптильня своя была.

Но, в конечном итоге, все пришло к тому, что сейчас я занимаюсь девелопментом недвижимости. Любой объект можно развивать: вглубь, вширь, в стороны. Поэтому я беру неликвидную недвижимость (брошенные земли, подвалы, чердаки и прочее), реконструирую их и сдаю в аренду или продаю.

Кроме того, у меня есть дачный отель с плавучими домами на берегу Истринского водохранилища.

– Бизнес – это всегда борьба. Особенно в 1990-е, когда каждый хотел урвать кусок пирога. Как Вам удалось сохранить свое дело?

– Конечно, я сталкивался с попытками войти в бизнес… Но, как правило, они были весьма слабыми.

Хватало одного жесткого «Нет», чтобы люди уходили и не возвращались.

– Бизнесмен Роман Аранин, который тоже был героем рубрики «Никаких оправданий», пишет о Вас в своем блоге: «…даже сломав шею, умудряется на 100% управлять своей жизнью и жизнью своих близких, без скидок на положение». Как Вам это удается?

– Способы-то известны. 🙂 Я составляю планы на год, месяц и день. Причем, архаично – в бумажном ежедневнике. Потом стараюсь ни в коем случае не отступать от намеченного. Как правило, я добиваюсь всего, что планирую.

– У Вас есть помощник? Как Вы относитесь к делегированию?

– Я пробовал нанимать управленцев. Но практика показывает, что, как ни поручи, все равно приходится переделывать. Поэтому сейчас стараюсь управлять всеми объектами сам.

Жизнь – борьба

– Вы получили травму в возрасте 33 лет – карьера, семья, трое детей. Жизнь в самом зените. Как Вам удалось не опустить руки?

– Мысли «жизнь кончилась» не было вообще. Была мысль – адаптировать среду под себя.

В течение полугода после травмы я установил ручное оборудование на машину, получил новые права, купил те коляски, которые мне были необходимы и которые были лучшими на тот момент.

Со временем обустроил и свое жилище: опустил бордюрные камни возле подъезда, обозначил место стоянки, сделал пандус, установил подъемники в подъезде и дома.

Это помогло мне полноценно реализовывать мои планы.

– И ни один из них не рухнул? К примеру, «Я же хотел прыгнуть с парашютом! Все – теперь не судьба».

Я не отказался ни от одной из своих идей. Напротив, строил новые планы.

Ведь с парашютом можно прыгнуть и в таком положении. Вопрос только в том, как адаптировать условия: кто должен тебя страховать, какое нужно оборудование, как обеспечить мягкое приземление и т.д.?

– Государство как-то помогало?

– Практически нет. Я на своей шкуре проверил: добиться чего-то от государства практически невозможно. Да, многие вещи вроде бы делаются, но делаются так, что «спасибо, не надо».

– Вы все время говорите «адаптация», «адаптировать». Почему это так важно, с Вашей точки зрения?

– Все медицинские учреждения, действующие в России, пронизаны идеологией реабилитации, а не адаптации. Человека заставляют дотянуться до выключателя, вместо того, чтобы перенести его на тот уровень, где ему будет удобно им воспользоваться.

Люди, получив травму, месяцами лечатся в санаториях, занимаются физкультурой и т.д. Притом, что зачастую все это лечение мифологично. Есть виды травм, при которых встать на ноги невозможно.

Но, впитав вот эту идеологию реабилитации, люди продолжают заниматься, живут несбыточными надеждами и очень много сил и времени тратят впустую. При этом они ставят себя в голове барьеры: я не открою бизнес, пока не встану на ноги, я не заведу семью, пока не встану на ноги, я не буду учиться… и т.д.

Но если бы они направляли энергию на адаптацию среды, то жилы бы яркой и интересной жизнью уже сейчас.

– Вы не пробовали бороться с этим?

– Пробовал. Собирал как-то группу ребят, платил им зарплату, мы ездили по больницам и «вправляли мозг» тем, кто только-только столкнулся с травмой. Снабжали их нужной литературой, объясняли, что чудес не бывает, а шарлатаны случаются. Помогали переехать с 5 этажа на 1-й. Покупали коляски.

Но это точечные методы. Мне кажется, нужен системный подход. Мы даже с Ромой Араниным обсуждали идею создать всероссийский центр, который бы учил колясочников (и не только) жить в новых условиях. А это значит – обустраивать свой быт, находить работу, учиться, путешествовать и т.д.

– Слышала, что Вы с семьей ездили на Паралимпиаду в Сочи. Расскажите из первых уст, как все прошло?

– Было здорово! Очень понравилась атмосфера. Люди были веселыми и сплоченными. Я давно такого не видел.

Представляете, едешь с соревнований, садишься в автобус, а там никто не сидит, угрюмо глядя в окно. Незнакомые люди общаются, делятся впечатлениями, рассказывают, кто за кого болел, и как сильно они переживали. Это удивительно, когда даже шофер автобуса на какое-то короткое время поездки становится тебе другом.

– В интервью нашему спец.проекту паралимпиец Олег Балухто рассказывал, что в Ванкувере были практически пустые трибуны. А как с посещаемостью обстояли дела в Сочи?

– Мы были почти на всех матчах по следж-хоккею, на лыжных и горнолыжных гонках, на керлинге. Трибуны не всегда были полными. Это странно, так как в кассах у стадионов говорили – «Билетов нет», и в Интернете было написано то же самое.

– Сочи действительно стал безбарьерным городом, на который теперь нужно всем равняться?

– Я решил проверить это на себе. Отправился в старый город, объехал все его исторические части на коляске.

Могу сказать, Сочи безбарьерный на 90%.

Почти везде можно проехать, чего не скажешь о той же Москве. Простой пример – Красная площадь. Казалось бы, главная достопримечательность страны, а для колясочников не приспособлена.

Но дело в том, что такое оставшиеся 10%?

Это мелкие недоработки (ступенька возле памятника, пороги в дверных проемах и т.д.), которые, в конечном итоге, портят все.

Компенсировалось это только отношением людей. С населением, видимо, провели неплохую просветительскую работу – все были доброжелательны и готовы помочь.

– Наши спортсмены завоевали очень много медалей. У них вообще были конкуренты на трассах?

– Конечно! Все ребята бились насмерть. Мы были на соревнованиях горнолыжников и видели, как падали спортсмены. Никто не выходил на старт, чтобы просто съехать с горки, все хотели победить, но было очень много падений. Все шли по лезвию бритвы.

– А сами вы занимаетесь спортом?

– Да, но на любительском уровне. Время от времени занимаюсь регби на колясках (играл за команду Владивостока, заняли 3-е место на Чемпионате России).

Но чаще (2 раза в неделю) играю в настольный теннис.

– Какие достижения у Вас в этом виде спорта?

– Здоровье! 🙂

Лучшая мотивация – это результат

– Михаил, у Вас сын и две дочки. Чему Вы их стараетесь научить?

Тому, что нерешаемых проблем не существует. Если чего-то хочешь, нужно брать и делать. И все получится.

– Что Вас лучше всего мотивирует?

– Получение результата. Я всегда четко понимаю, что получу от реализации той или иной задумки, и это осознание меня подстегивает к действиям.

Если же перспективы кажутся совсем туманными, я разбиваю цель на несколько ступеней и планомерно реализую их, одну за другой. При этом надо не забывать радоваться любым, даже маленьким, результатам.

– Наш проект называется «Никаких оправданий». Как Вы для себя понимаете эту фразу?

– Если есть цель, то не может быть никаких оправданий.

Приведу пример. Однажды я познакомился с человеком, который был полностью парализован. У него был выбор: поставить себе цель или искать оправдания. Он пошел по первому пути – организовал свой бизнес, собрал людей и подрядил их травить крыс в своем районе. Я встречался с ним несколько лет назад. Он до сих пор этим занимается.

И вот так начать с нуля может абсолютно любой.

– Пожелайте что-нибудь читателям Лайфхакера.

Ставьте цели. Разбивайте их на этапы. Добивайтесь их. Наслаждайтесь своими достижениями, складывайте их в «копилку» и приумножайте.

– Михаил, спасибо за интервью!

– И Вам спасибо!

Источник: http://lifehacker.ru

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *