Как живется современному киборгу

Каково это — быть киборгом? Постоянный автор BBC Future развенчивает распространенные мифы о бионических конечностях, имплантированных микрочипах и прочих атрибутах кибернетических организмов.

В середине лета, когда в Лондоне стояла сильная жара, я решил на свою беду окунуться в пруд Серпентайн. В этом небольшом водоеме в Гайд-парке, в центре города, еще с XVIII века завели обыкновение остужаться разгоряченные солнцем купальщики. Я оставил одежду на берегу и бросился в прохладную воду. И тут же услышал странный треск: я забыл снять слуховые аппараты. Так в зеленой тьме пруда захлебнулся мой недавно вернувшийся слух.

На следующий день два аппаратика, горошины красного и синего цвета, по-прежнему не подавали признаков жизни. К счастью, у моего отоларинголога вскоре нашлось время меня принять. Я думал, что он меня отчитает за забывчивость, но он, напротив, сказал с воодушевлением: «Видите, это значит, что ваш мозг полностью адаптировался к этим устройствам».

У этой полной адаптации есть и обратная сторона. Мой мозг больше не приспособлен к жизни без слуховых аппаратов. Без них я слышу хуже, чем слышал раньше. Маленькие электронные затычки стали продолжением меня. Я могу физически от них отделиться (вынуть из ушей и подержать в руке), но от моего слуха я отделиться не могу. А слышу я частично благодаря ушам, и частично — благодаря этой электронике.

В конце концов, если научиться бегать очень быстро, может быть, в итоге полетишь — и есть только один способ это проверить

Выходит, я стал киборгом по необходимости, а не из каприза. Часть моего организма составляет машина, и для него это нормально. Но Робокопом или Универсальным Солдатом я себя не чувствую. Если я киборг, то где же мои сверхчеловеческие способности?

Есть большая разница между описаниями киборгов в фантастической литературе и реальной жизнью людей, зависящих от искусственных имплантов или протезов.

В процессе работы над этой колонкой я поговорил с самыми разными людьми, которых встретил в течение минувшего года. Каждый из них приобщился к концепции расширения возможностей нашего организма: от художника, слышащего цвета, до человека, который заводит свой мотоцикл при помощи вживленного в руку микрочипа. Какими наблюдениями из своей жизни они могут поделиться?

«Идея устройств, дополняющих человека, вовсе не нова, — говорит Амаль Граафстра, мотоциклист с чипом в руке, которого я интервьюировал в феврале. — Люди начали дополнять себя устройствами еще тогда, когда впервые взяли в руки камни, палки и стали пользоваться инструментами». Просто инструменты стали меньше и удобнее в использовании. «Такова была тенденция, такой она и останется. От рудиментарных предметов, камней и палок, к кованой стали и электронным схемам, а в будущем и к генной инженерии — и везде один и тот же принцип, трансгуманизм: стремление непрерывно и значительно трансформировать состояние человека», — заявляет Граафстра.

Многие считают эту концепцию трансформации опасной. В научной фантастике не счесть вымышленных миров, в которых модификации организма разделили общество на элиту и изгоев. Правда ли трансгуманизм ставит настолько жесткий выбор: эволюционировать при помощи техники или зачахнуть?

«Да, есть опасения, что модификации тела могут привести к своего рода гонке вооружений, которая оставит за бортом общества тех, кто решил ничего с собой не делать. Но такой сценарий возможен только при условии, если людьми будет двигать одна лишь цель превзойти соседа», — считает философ-трансгуманист Геннадий Столяров. В апреле в интервью он говорил мне, что смерть не обязательно должна быть неизбежной.

Столяров считает, что вместо того, чтобы бесконечно оптимизировать себя в попытке достичь идеала, люди будущего скорее сделают упор на индивидуальность. «Разные индивидуумы будут модифицировать себя по-разному, расширяя свои возможности в разных направлениях. Не будет единой иерархии с супермодифицированными людьми на вершине пирамиды и обычными людьми у ее подножия. Вместо этого в результате принятия обществом новых технологий возникнет будущее, в котором модификации организма расцветут пышным цветом», — говорит Столяров.

Мне его точка зрения ближе, и я разделяю его видение. Массовая грамотность не вызвала у всех желания читать одни и те же книги, а создала рынок для самой разной литературы — от бульварных романов до солидных томов по древней истории. Люди изучают идеи, которые, по их мнению, отражают их собственное представление о мире. Есть все основания полагать, что этот же принцип будет применим и к технологиям будущего.

Но в мире киборгов мы вряд ли будем чувствовать себя сверхлюдьми. Полу Картеру в юности врачи сделали так много специализированных протезов, что их комплект стал напоминать швейцарский перочинный нож. Картер отмечает, что модификация организма — это не волшебная палочка, мгновенно дающая какие-то сверхвозможности или хотя бы обычные возможности тренированного человека: «Если дать человеку пружинящие протезы, звездой спринта он от этого не станет. Для этого нужна база в виде таланта и хорошей спортивной подготовки. Открытия, которые мы сделали в протезировании, обладают огромным потенциалом и могут изменить к лучшему жизни многих инвалидов, но на них нужно смотреть в контексте более общей социальной картины, а не просто как на средства к достижению одной-единственной цели».

Габриэль Лицина, который экспериментировал с открытием у людей инфракрасного зрения, с этим согласен. «Нужно развеять миф о том, что модификация организма с легкостью превращает нас в сверхлюдей. Важно не выходить за рамки научной реальности. Конечно, улучшить человека возможно, но это куда сложнее, чем съесть таблетку или нажать кнопку», — говорит Лицина.

Он приводит в пример свои собственные эксперименты: его испытуемые выяснили, что могут лучше видеть в темноте, соблюдая определенную диету, но при этом они начинали хуже воспринимать зеленые и синие цвета.

Трансгуманизм — не лучшая форма исполнения желаний. Многие заявляют, что хотели бы научиться летать, но те же самые люди не могут заставить себя хотя бы пробежаться. Модификацию тела стоит рассматривать скорее не как решение проблемы, а как инструмент развития себя в нужном направлении. В конце концов, если научиться бегать очень быстро, может быть, в итоге полетишь — и есть только один способ это проверить.

Из исследований Лицины можно вынести еще один важный урок: модификация организма не ограничивается техническими приспособлениями. Не обязательно вживлять себе в голову чип, чтобы улучшить работу мозга — можно обойтись и биологическими средствами. Эту тему развил Джон Крайан: он рассказал мне, что человека могут сделать умнее определенные бактерии в кишечнике, без всяких проводов и микросхем. «Говоря о модификации мозга, не стоит забывать об остальном организме. Специалисты-нейрологи должны осознать важность сигналов с периферии: от иммунной системы, гормонов или микробов кишечника», — полагает Крайан.

В фантастических описаниях людей-киборгов нередко проскакивает морализаторская нота, старая, как само человечество: о том, как гордыня приводит к падению. Есть мнение, что человечество может заиграться в улучшение себя и потерять контроль над происходящим. Технологии могут вызывать привыкание: кто из нас не сидел в ресторане с друзьями, уткнувшимися в свои смартфоны?

Я разговаривал со Стюартом Мелой, создателем устройства, которое доставляет наслаждение при нажатии на кнопку. Он считает, что для человечества еще не все потеряно: «По поводу имплантов-генераторов удовольствия высказывалось опасение, что подобное устройство может заставить человека перестать следить за собой, как пресловутых крыс, которые умирали от голода, потому что имели возможность стимулировать центры удовольствия в мозгу нажатием на рычажок. Но в моем эксперименте ни у кого не наблюдалось вызванной самоудовлетворением комы. Люди все-таки устроены посложнее, чем крысы».

Есть и те, кто противится модификациям организма, заявляя, что это неестественно. Этот аргумент мне всегда казался несколько странным. Обычно те, кто его выдвигает, считают, что человек непременно должен быть таким же, как они сами. Нил Харбиссон носит антенну, которая позволяет ему слышать цвет. Он не видит в этом ничего ненатурального. «Есть мнение, что, видоизменяя себя, мы теряем нечто человеческое, но я думаю, что ничего более человеческого как раз-таки нельзя придумать, — говорит он. — Я совершенно не согласен с той точкой зрения, что союз с технологиями отдаляет нас от реальности, от природы или от других живых существ. Взять меня: технология не заставила меня почувствовать себя ближе к машинам или роботам, совсем наоборот. Наличие антенны делает меня ближе к насекомым и другим существам, имеющим усики; слух через костную ткань делает меня ближе к дельфинам и другим обитателям моря, которые слышат именно так; ультрафиолетовое и инфракрасное зрение делает меня ближе к животным и насекомым, воспринимающим этот диапазон. Я чувствую более тесную связь с природой, чем когда-либо. Технология способна помочь нам вернуться к природе», — полагает Харбиссон.

Британское лето закончилось, на дворе осень, и купаться на пруд я уже не хожу, но вопрос о том, насколько тесно мой организм способен интегрировать в себя машины, меня не оставляет. Я понимаю, что сверхчеловеком мне не стать, но это не мешает изучать разные варианты расширения моих возможностей при помощи технологий и биологии.

Вскоре у меня будут новые уникальные слуховые аппараты, прототипы которых сейчас испытываются фирмой на юге Лондона. Они будут не только усиливать окружающие звуки, но и трансформировать электромагнитные поля в слышимые сигналы. Сможет ли мой мозг адаптироваться к этому? Сделает ли меня другим человеком способность воспринимать электромагнитную среду? Ответы на эти вопросы дадут время и постоянные упражнения.

Кто знает, в какое будущее заведут нас эти первые шаги? Возможно, мы, киборги, когда-нибудь станем водонепроницаемыми.

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.

Источник BBC Russian

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *