Галина Гампер: «Слово — это движение»

Для петербургской поэтессы и переводчицы Галины Гампер работа со словом – это движение. Миопатия с самого детства вносит свои коррективы в жизнь Галины Сергеевны, приковав её к инвалидной коляске. И Галина Сергеевна имеет право на такие строки:

Я, проходящая за кругом круг

Все мыслимые муки и тревоги,

Я говорю вам: легок ваш испуг,

Как птица, вдруг вспорхнувшая с дороги.

И там, где вам почудится предел,

Не кличьте смерть – самим себе не лгите.

Я говорю вам: легок ваш удел –

Вы слезы на потом приберегите.

Вам радостно сейчас, а если нет –

Зажмурьтесь, сядьте и хоть в кои веки

Вглядитесь в тот необозримый свет,

Что изнутри заполнил ваши веки…

Сегодня Галина Гампер – автор более десятка поэтических сборников, а также переводов с английского П. Б. Шелли, У. Б. Йетса, Р. Бёрнса, Дж. Китса, современных английских и американских поэтов. Кроме этого, Галина Сергеевна участвует в работе ПЕН-клуба и ведёт ЛИТО молодых поэтов в Санкт-Петербургском Доме писателей.

С некоторых пор позвоночник Галины Сергеевны очень ослабел, боли в спине усилились – есть риск, что из-за этого она не сможет даже сидеть в инвалидной коляске и будет вынуждена только лежать. Для неё это будет означать прекращение работы, значит прекращение движения. Ей требуется постоянная медицинская поддержка, которая стоит немалых денег. И всякий, кто захочет помочь, может узнать, как это сделать, здесь.

Когда я встретился с Галиной Сергеевной на базе отдыха в Комарово, мы очень мало говорили о её болезни. Ветер с Финского залива путался в соснах, но ему хватило силы опрокинуть лёгкую вазу с цветами, стоявшую на подоконнике. Но и это не помешало нашей беседе в первую очередь о поэзии.

— С чего для вас началась литература – не как для автора, а как для читателя?

— В детстве у меня чтение было на втором плане, я больше рисовала. Но потом руки ослабели, и я рисовать перестала. В старших классах школы я уже много читала разной литературы, и сама писала уже кое-что, мои стихи даже публиковались в газете «Ленинские искры». А первое стихотворение я написала на спор с одним мальчиком. Потом понемножку стала продолжать. Когда в школе мы проходили какие-то стихотворения на уроках немецкого языка, я делала стихотворные переводы, что-то писала для школьных газет. Но это было ещё такое всё – очень детское. Много писать я начала во время учёбы в университете.

— У каждого пишущего человека бывают периоды, когда не пишется, когда хочется бросить. Вы переживали что-то подобное?

— Бросать не хочется, но оно само перестаёт писаться, и это такие мучительные периоды. Некоторые бросают и ожидают, когда придёт вдохновение. Я, как правило, всё равно пишу почти каждый день, пусть даже выходит не так, как я хотела бы. Но вот была такая питерская поэтесса Майя Борисова, она говорила: «Перед стихами не надо унижаться». То есть если они не пишутся, то заниматься чем угодно – шить, работать на огороде…

— Как по-вашему, что важнее для начинающего автора – сказать какое-то новое слово в литературе или стать частью какого-то направления, какой-то общности?

— Наверно, новое сказать важнее, но это мало у кого получается. Чаще всё-таки человек попадает в какую-то струю, следует какому-то течению. Но лучше всего написать так, как никто до этого не говорил. И у многих, даже у великих, ранние стихи слабее, чем написанные в зрелом возрасте.

— Как вы начали работать с молодёжью?

— Меня попросили вести литературное объединение молодых поэтов при Союзе писателей, я согласилась, и это продолжается уже двенадцатый год. Приходит много людей, состав меняется, но основной костяк остаётся. Я для них прежде всего собеседник, товарищ. Стараюсь что-то подсказать, даю возможность высказаться им самим по поводу текстов друг друга. Ведь когда слушаешь стихи другого человека и правишь их, то и сам чему-то учишься. Кому-то мне приходится говорить, что их стихи очень слабы, и им лучше походить послушать и потренировать себя – чтобы не обидеть, нужно относиться к человеку доброжелательно, дать ему это отношение почувствовать. Конечно, есть те, что советов не слушают, говорят: «Вы меня не поняли». Кто-то может вырасти, как поэт, кто-то так и остаётся на прежнем уровне. По жанрам у нас никаких ограничений нет.

— Кого из литераторов из тех, с кем вы лично общались, Вы можете назвать своим главным учителем?

— Был такой Лев Друскин. Я познакомилась с ним, когда мне было лет 18, и с тех пор как-то особенно прислушивалась к нему, он очень повлиял на мой вкус. Ему пришлось уехать из России из-за того, что при обыске у него в квартире нашли «не ту» литературу – Солженицина, например. А также у нас в Петербурге был очень известен Глеб Сергеевич Семёнов – он собирал лучших поэтов нашего города. Его ученики – например, такие разные авторы, как Александр Кушнер, Виктор Соснора. Творческому человеку важно общение с собратьями по делу, иначе у него не будет точки отсчёта. Ведь сам себя если и критикуешь, то не так строго.

— У вас вышло несколько сборников стихов. Кроме предложения издателя и финансовых возможностей, от чего для вас зависит выпуск книги?

— Книга собирается, когда я чувствую, что в ней есть какой-то новый шажок.

— Ваше творчество востребовано, как вам кажется?

— Я не чувствую одиночества, отсутствия внимания. Есть отзывы – люди читают, потом звонят, высказываются. Хоть я и не выкладываю стихи в интернете – не умею.

— У вас не возникало ощущения, что на ваши стихи порой обращают внимание в связи с вашей болезнью?

— Нет. Многие и не знают, что я больна. У меня только одно стихотворение, на которое могли так отреагировать:

Я не знаю упругость дороги

И шершавых тропинок уют,

Как шагают счастливые ноги,

Как в дороге они устают…

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *