«Чтобы не зря врачи за меня боролись». История Жени, ставшего первым ребенком с донорской печенью

«Мне было 16 лет, когда это случилось. Получил кандидата в мастера спорта по боксу и собирался в Минск, в училище олимпийского резерва. В тот день отец привез грибов, мы поужинали и отравились. Маму, папу, меня — всех положили в больницу. Ядовитый гриб съел я. Яд попал в кровь, потом в печень, печень сгорела. На вторые сутки впал в кому. Проснулся через пять дней — на мне бандаж, не подняться. Врачи напомнили: я — Женя Смирнов, и сообщили — первый ребенок, которому в Беларуси сделали операцию по пересадке печени». Это было лето 2008-го. Летом 2020-го Евгений мечтает выступить на Паралимпиаде.

Сейчас Женя живет в Гомеле, ему 24. Раз в два месяца он проводит неделю в больнице: ничего страшного — просто плановое обследование. О пересадке говорить не любит.

— Это подвиг врачей, я тут ни при чем, — он не сразу соглашается на интервью. — Хотелось бы, чтобы меня за другое запомнили.

— Например?

— Сложно сказать, но жизнь ведь не просто так дает второй шанс.

«Когда отец первый раз ко мне в больницу приехал, такой концерт устроил»

Этот второй шанс врачи когда-то назвали чудом.

— Когда проснулся, все только и повторяли: «Чудо! Чудо!» — вспоминает молодой человек. — Думаю, что за оно? Оказалось, после отравления я жил на искусственной печени. А это вроде бы возможно всего семь дней. И вот на пятый печень нашлась: подошла и по размеру, и по группе крови. Причем донор — чужой человек. Организмы родителей на тот момент были токсичны. Мама и папа до сих пор на таблетках из-за этого яда.

После операции Женя сильно ослаб и похудел. Щеки впали, есть не хотелось. Врачи заставляли: хоть по ложечке. Шесть месяцев была строгая диета — каши и бульоны.

— Диету я до сих пор держу. Не курю, никакого алкоголя и жареного, минимум копченостей, редко газировка. Почему-то категорически нельзя гранат, но я все равно раз в полгода ем. Хочется — что сделать. Помню, врач сказал: если организм требует, то можно. Главное — мера.

Тяжелее всего переживал ситуацию Женин папа.

— Когда он в первый раз ко мне в больницу приехал, такой концерт устроил, — сейчас этот грустный момент парень рассказывает с улыбкой. — Врачи его все успокаивали, а он боялся в палату зайти, в глаза мне посмотреть. А у меня даже в мыслях не было винить родного отца. Он моя опора. Я разозлился, говорю: папа еще раз так приедешь, я выздоравливать не буду.

Да я, может, и рад тому, что так случилось. Я сильно изменился. Стал джентльменом, книжки начал читать, больше работать над мозгами, а не над телом. Потом даже в экономический техникум поступил.

«Рядом с домом озеро, я полкруга одолел, а вторую половину прошел»

После операции дорога в профессиональный бокс закрылась для Жени навсегда. Дверь в зал для тренировок — нет. Раз в неделю он стабильно забегал туда хотя бы посмотреть, в идеале — грушу побить. Не заниматься было сложно, все-таки в спорте он с 11 лет.

— Два месяца в больнице я делал много упражнений, а выписался — разленился. И вдруг через несколько дней стал задыхаться. Оказалось, из-за того, что долго лежал, в легких скопилась жидкость, и ее срочно нужно было выкачать. Это вообще самое «болючее», что со мной случалось.

Когда через какое-то время после случившегося его отправили в санаторий, первое, что попросил у родителей: привезите форму. В день начал стабильно проходить километр. Боялся, жидкость снова соберется.

— Помню, как первый раз вышел на пробежку. У нас в Гомеле рядом с домом озеро, я полкруга пробежал, а вторую половину прошел. Добрался до дивана, почувствовал эту приятную боль в мышцах.

Мама об этой физкультуре не знала, а папа сына поддерживал. Во время обеда убегал домой, они с Женей занимались, и отец снова возвращался на работу.

«Обманывал, что хожу в бассейн… что каждый день хожу в бассейн»

Сначала бег больше напоминал спортивную ходьбу. По правде, Женя тогда даже подтянуться не мог. Повисит чуть-чуть на турнике — и всё. Сейчас он выдерживает серьезные нагрузки. Каждый день, например, пробегает по 10 километров.

— Как только начинал заниматься, шрам тянул. Это не очень приятно, но я понимал: болеть теперь будет всегда. Хорошо, что человек ко всему привыкает. Это как с часами, сразу носишь — мешают: а потом — как и родился с ними.

Были мысли вернуться в бокс, но подумал: ударят в печень, что тогда? Нет, лучше не соваться. Стал искать в интернете, каким видом спорта можно заняться. Оказывается, есть даже футболист, который с пересаженным сердцем играет. Я еще подумал: жаль, я тут не специалист. В итоге единственное, что с моим диагнозом и навыками подходило, — это бег.

Записался во Дворец легкой атлетики. Там сначала к спортсмену отнеслись настороженно: ребята после таких операций тут никогда не тренировались.

— Говорю, тренируйте меня как здорового: почувствую слабость, остановлюсь. Ну а что на меня обращать лишнее внимание?! Я как все, — Женя в этом уверен. — Я даже врачам до этой зимы не говорил, что профессионально занимаюсь спортом.

— Ну они же видят по подтянутому телу?

— Обманывал, что хожу в бассейн… Что каждый день хожу в бассейн.

С 2015-го Женя начал брать большие дистанции: десять, двадцать километров. В силах одолеть и марафон, но, смеется, рядом с кенийцами на таких дистанциях делать нечего.

— А чтобы стать примером, чтобы тобой гордились, нужно выиграть что-то великое — Олимпиаду или Паралимпиаду. Выиграть не из-за денег или золота, а чтобы доказать себе — не зря целая делегация врачей за меня боролась. Докторам, наверное, было бы приятно… И родителям.

«Кондукторши обычно смотрят в „корочку“, не понимают: здоровый хлопец, а сует какой-то документ»

После операции спортсмен получил первую группу инвалидности.

— Я тогда спрашивал, можно ли от нее отказаться, а в комиссии смеялись: «Вы первый человек, который просит отменить группу, а не дать», — иронизирует парень. — Вообще, мне не нравится слово «инвалид», я даже проезд в общественном транспорте оплачиваю. Не люблю показывать удостоверение. Кондукторши обычно смотрят в «корочку», не понимают: здоровый хлопец, а сует какой-то документ. Неприятно.

Этим летом Женя ходил в Паралимпийский комитет, знакомился и интересовался, какими должны быть результаты, чтобы попасть в сборную.

— Мой тренер по боксу всегда говорил: не спеши, трудись и тренируйся, у каждого в жизни есть нужный момент, почувствуешь его тогда и себя проявишь.

— Нужный момент — это как?

— Не знаю, сейчас я терплю и тренируюсь, но он точно есть. Ведь когда мы с другом стали у него заниматься, он нас год на соревнования не отправлял, повторял — рано. Через год поехали на область, и оба выиграли. Сейчас я тоже не тороплюсь. Осенью участвовал в Минском полумарафоне, потом в Рижском.

В 2017-м планирую еще больше стартов. Буду работать на результат, чтобы второй раз прийти в комитет уже не с пустыми руками, а с конкретными местами. А то у меня ведь даже разряда нет, не могу же я заявиться и сказать: возьмите меня и тренируйте.

— А КМС по боксу?

— В беге он не считается.

Зато для жизни пригодился. Выступать как боксер Женя не может, но тренировать — запросто. Сейчас он ведет секцию по боксу в ДЮСШ № 5 Гомеля. Занимается с мальчишками 11−13 лет.

— После техникума я понял: экономика не мое, вот мой бывший тренер и предложил поработать с детками. Навыки ведь есть.

— Ученики не спрашивают, почему ты сам не стал известным боксером?

— Нет, ту часть жизни я вообще не особо афиширую. Если вспоминаю, то только человека, печень которого спасла мне жизнь. Сразу без конца врачей дергал, кем он был, хотел найти его родных, поблагодарить. Мне сказали: не нужно. Может, и так. Важнее, чтобы я сам понимал, что сейчас живу за двоих. А значит, и достижения должны быть умноженными на два.

TUT.BY