Как быть, если в один совсем не прекрасный день, разноцветный разнообразный мир, в котором ты жил, погружается в темноту? Если ты ослеп? А общество, в котором ты живёшь, долгие годы делает вид, что таких, как ты, нет, и ничего не предпринимает для того, чтобы помочь тебе жить полноценной жизнью?

Герой нашего репортажа – один из 13 миллионов российских инвалидов. Его история – пример того, как медленно, но верно, меняется их положение в обществе. Репортаж подготовила Елена Вапничная с помощью коллег с телевидения ООН.

*****

Слушать

«Я не очень люблю вспоминать это время, этот день, потому что тогда было много слёз. Тогда ты остался в палате….
Я увидела ряды деревьев и подумала: неужели ты их больше никогда не увидишь?»

Это Галина Анатольевна – мама Анатолия Попко. Он потерял зрение в 12 лет из-за отслоения сетчатки на обоих глазах:

«Я долго клал около себя очки – ну я был очкариком и около подушки клал очки и просыпался, но сразу глаза не открывал, а сначала надевал очки, а потом так резко открывал глаза – думал: ну вот сейчас я буду видеть, зрение вернётся. Оно не возвращалось. Ну, так вздыхаешь, ну ладно, значит, завтра».

Но это завтра всё не наступало и не наступало. И надежда сменилась депрессией:

«Ты ложился и лежал всё время, а я сидела на полу в кухне и плакала. Практически год ты лежал, отвернувшись к стене. Был момент, когда ты сказал, что ты не хочешь жить, потому что ты обузой семьи будешь, и я ничего не могла придумать другого, кроме как сказать: почему ты не хочешь мне помочь? А ты спросил, что же ты можешь делать? Я сказала, что мыть посуду, и с тех пор ты мыл лучше всех в семье посуду».

Мама как будто напоминает Толе, как это было. Пожалуй, сегодня он, тридцатилетний, может и не помнить, как было тяжело – настолько изменилось его отношение к собственной слепоте:

«Если честно, вот всё время, ну 24 часа в сутки, или даже раз в день не думаешь о том, что ты инвалид – если живёшь такой активной жизнью: надо ходить на работу, надо куда-то ездить, но в принципе вообще не концентрируешься на этом, то есть ну вот точно так же ну, люди, у которых, ну я не знаю там что – высокий рост, ну просто привыкаешь наклоняться при входе в вагон, в метро».

С той лишь разницей, что в московском метро Анатолию приходится решать гораздо более сложные задачи. В репортаже телевидения ООН я видела, как он с тростью передвигается от колонны к колонне, как идёт вдоль платформы по самому краю и, честно говоря, сердце сжималось от страха за него:

«Почему приходится идти по краю платформы – потому что шунцлиния – вот такая тактильно осязаемая линия вдоль края платформы, она есть не везде. И это бывает иногда нужно положить трость на край платформы и идти прямо вдоль неё – это действительно смотрится плохо, это, наверное, не самый безопасный, нет как раз безопасный, потому что точно знаешь, где край».

На метро Анатолий ездит на работу – во Всероссийское общество слепых, где он занимает должность начальника отдела по работе с молодёжью в Культурно-спортивном реабилитационном центре.  Каждый день он добирается туда сам – час-полтора в один конец:

«Естественно, этот путь никто со мной проделывать не должен, наоборот, должен не проделывать, потому что это ну, как бы, никто же со мной не чистит зубы, например в ванной, ну и точно также никто не ходит, ну я не знаю, с вами на работу там. Ну, это просто что-то, что надо делать самому».

Договариваясь с Анатолием об интервью, я поняла, что застать его в Москве не так легко – он то и дело в командировках. Толя признаёт, что в незнакомом месте ориентироваться непросто, но паники в поездках не испытывает. И люди помогают, и вообще мне показалось, что Анатолий – из тех, кто не отступает перед трудностями, а с азартом решает задачи по мере поступления. Например, слепота для него – не повод отказывать себе в удовольствиях: он играет в игру, напоминающую настольный теннис.

И даже стреляет, ориентируясь на специальный звуковой сигнал.

Причём, Анатолий говорит, что он – не один такой. Хотя пока 90% российских инвалидов – безработные, многие отказываются быть «невидимками» в обществе и довольствоваться положением пассивных получателей помощи:

«Инвалидность – это некое неудобство, конечно. Ну, серьёзное неудобство, да, но это совсем не повод, чтобы там чего-то не делать, куда-то не идти, к чему-то не стремиться».

Тем более, что сегодня на помощь людям с ограниченными возможностями приходят беспрецедентные новые технологии. И об этом – в следующем репортаже.

↓

GPS навигатор как лучший друг инвалидов по зрению

Москвич Анатолий Попко полностью потерял зрение в 12 лет. Но не впал в отчаяние, а для начала закончил школу, потом МГУ и сегодня занимается молодёжными проблемами во Всероссийском обществе слепых. Всем своим образом жизни он отстаивает право людей с ограниченными возможностями стать полноценными членами общества. И приучает российское общество к тому, что 13 миллионов его граждан с инвалидностью имеют такие же права, как и все. Слушайте вторую часть материала Елены Вапничной.

*****

«Когда у меня произошла отслойка сетчатки на уже правом глазу – левым я давно не видел, то я думал, что вот, а принципе, это неплохо, потому что сейчас я лягу в больницу, мне опять будут делать операцию, то есть я буду в таком положении ребёнка, который обижен судьбой, так нехило и под это дело, я попрошу у своих родителей мопед».

С мопедом не получилось. Но и без него Анатолий вполне мобилен: каждый день ездит на работу в метро, бывает в командировках в разных городах России и за её пределами. Увы, российские города пока ещё не очень-то приспособлены для инвалидов. Но на помощь Анатолию и другим незрячим приходят новые технологии, например GPS навигатор.

 Слушать

Толя объясняет, как он ориентируется в мире темноты: 

«Есть средства тактического ориентирования, то есть где бордюр, где лужа, где открытый люк, средства тактического ориентирования – это трость, например, да? Или, например, запах – к метро подходишь и чувствуешь такой характерный запах вагонов, то есть вот эти все вещи, они отвечают на вопрос: безопасно ли я иду, выдерживаю ли я направление движения, обхожу ли я лужи. А GPS навигатор, он отвечает на вопрос такого стратегического ориентирования: а туда ли я иду, где у меня какая улица пересекается с какой, куда мне надо повернуть, сколько сотен метров осталось до моей цели».

Благодаря новым технологиям Анатолий свободно пользуется компьютером: мы с ним активно переписывались по электронной почте.

Он может даже «смотреть» фильмы – голос описывает всё, что происходит на экране.

Есть ещё устройство – незаменимое для слепо-глухих. Оно подключается, например, к смартфону и «переводит» информацию в тактильную форму – в выпуклые точки Брайля. Правда, Анатолий говорит, что государство обеспечивает инвалидам по зрению только самые необходимые вспомогательные средства:

«Туда входят трость, Брайлевский прибор и грифель, бумага, например, для письма по Брайлю, часы говорящие, тонометр, термометр, ну такой вот базовый набор, без чего уж совсем трудно прожить. А все остальные технические средства, в том числе и высокотехнологичные, программы экранного доступа screen readers для компьютеров или электронный видеоувеличитель, в принципе, инвалиды по зрению вынуждены приобретать за свои деньги».

Мы считаем: самый скромный смартфон стоит около 6 тысяч рублей, то есть 200 долларов. Внешний GPS навигатор ещё 130 долларов, программа для озвучивания мобильного телефона  долларов 180-200, всё вместе – за 500:

«Это – немаленькие деньги, я сразу скажу, например, вот средняя пенсия, ежемесячная пенсия с учётом всех и всевозможных выплат, она составляет в России для тотально незрячего – это первая группа инвалидности, да, самая тяжёлая, это где-то порядка 10-12, ну в Москве получше, почти 15 тысяч рублей то есть это те же самые от 370 до 500 долларов».

И всё же Толя считает, что при желании можно исхитриться и накопить нужные деньги. Кроме того, в некоторых регионах удаётся добиться бюджетного финансирования подобных технологий, скажем, для незрячих студентов и молодых специалистов. Анатолий считает, что и в обществе в целом происходят положительные сдвиги:

«Важно то, что в принципе наше общество, оно уже вот на этот путь интеграции уже вступило. Мы уже признали принципиально, что да, инвалиды есть, да, они должны быть везде в том смысле, что не надо их сегрегировать. Мы уже понимаем головой, мы – это я имею ввиду наше российское общество, что надо что-то адаптировать, кого-то обучать, персонал обучать – и магазинах, в аэропортах, надо их пускать, то есть инвалидов, надо пускать в самолёты. Вот принципиальная эта позиция есть. Конечно, она неприятная, потому что вроде как надо напрягаться сильно, а сталкиваться с инвалидами пока добровольно никто особо не рвётся у нас».

Ну это пока. Пример Анатолия показывает, что ко всему можно привыкнуть – и к слепоте, и к самим инвалидам.

Источник: unmultimedia.org

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *