Хор «самоваров» и безымянные могилы в Горицком монастыре

Ноги… Ноги… Мне приснились ноги!
Те, которые мне подарила мать.
Будто я мальчишкой по дороге
Вышел в лес ожинку собирать.
Я иду — всё хорошо и просто,
Вот берёзка — щупленький подросток,
Вот он дуб — прокуренный шаман.
Мне ничто… А я свернул — и к лесу!
Я босой, и ноги пьют росу.
Мне казался мир таким чудесным,
Мне грустить казалось недосуг…
А проснулся — я опять мужчина,
Шитый-перешитый инвалид…
По морщинам тёплая ожина,
Спелая-преспелая, бежит.
Виктор Гончаров

Женский Горицкий Воскресенский монастырь расположен на берегу реки Шексны, у подножия холма под названием гора Маура.

В военные годы инвалидов, которые лишились всех конечностей по приказу “вождя народов” отправляли на острова. Горицы на краю Вологодской области – один из них.

В 1937 году вся территория стоящего здесь старинного монастыря была отдана под дом инвалидов – сюда свозили беспомощных стариков и юношей со всей области. А сразу после войны в Горицы начали привозить и фронтовиков.

 Одним из первых Василий Петроградский был устроен в особый дом инвалидов для «обрубков» в бывшем женском Вознесенском монастыре в Горицах.

На пароход провожали его собесовские чиновники и толпа друзей. На прощание Васе вручили подарки на память – новый баян и три коробки любимого им «Тройного» одеколона. Под игру баяна пароход отправился в Горицы.

После прибытия в Горицы гармонист Василий Петроградский особенно проявил себя. В Горицкий монастырь были свезены люди без рук, без ног – «самовары», как называли в послевоенное время инвалидов, у которых не было ни рук, ни ног. И вот их них Василий и решил организовать хор. Руководство интерната затею поддержали.

По весне работницы дома инвалидов выносили своих подопечных на прогулку. За стенами монастыря раскладывали на одеялах по порядку – от высоких голосов до басов.

Вечером под руководством Васи Петроградского выступали с концертом. Между рядами лежащих «самоваров» прыгал моряк, давая указания. Над стенами старого монастыря, над пристанью с пароходами разливались звучные голоса мужского хора.

«Трехпалубные» пассажиры, услышав диковинные звуки, вставали на цыпочки, забирались, куда повыше в надежде увидеть, кто же там так поет. Но ничего нбыло не разглядеть за высокой травой…

Скоро в округе заговорили о замечательном монастырском хоре «самоваров» под руководством Василия Петроградского, который вскоре получил звание Горицкий.

Вася стал местной знаменитостью. Говорили, что жить в послевоенные годы на Петроградской стороне и не знать Василия було невозможно. Он с утра до вечера катался на тачке по улицам с гармошкой и пел песни.

В селе Горицы до сих пор живет медсестра Нина Александровна Котова, которая работала в доме инвалидов.

В 1941 Нине было 20 лет, и она выхаживала солдат в тылу.

Сейчас Нине Котовой 90 лет, но она хорошо помнит безруких и безногих фронтовиков, за которыми ухаживала в далекие военные годы. Специально для инвалидов войны выделили отдельный двухэтажный корпус. В каждой палате по 10–12 человек помещалось.

Еще в монастыре были грядки разбиты, были скотный двор и конюшня. Тех солдат, кто помоложе, отправляли учиться в Кириллов и другие города – на сапожника или гармонщика. А безногие, которые на каталках, ничего не делали да катались на каталках.

Госпиталь организовали за стенами монастыря.

Койки для солдат стояли и в кельях, и в столовой, и в коридорах.

Лечили туберкулез, делали перевязки. Кормили, одевали, тех, кто не мог это делать самостоятельно.

Для сотен искалеченных фронтовиков монастырь стал вторым домом. Через Горицкий дом инвалидов людей прошло немало.

«Их, солдатиков покалеченных, было около тысячи, — со слов

Нины Александровны. Я за свою работу привыкла к таким больным, а в селе первое время на них смотреть боялись. Особенно когда безногие ездили по улицам на тележках. Но привыкли быстро, жалели – у каждого ведь на фронте остался кто-то из родных.

Со временем многих безногих и безруких фронтовиков разобрали в мужья одинокие селянки. Остальных в конце 1948 года перевезли в дом инвалидов в другой район области.

«Инвалиды войны стали поступать еще до меня. У них были награды — у кого орден Славы, у кого — «Красная звезда», — вспоминает Нина Александровна. — Были и без рук, без ног. Безногие-то были вообще колясочники, привяжутся и катаются. Были с Вологды, с Украины, наверно, с Москвы и Ленинграда».

В 1947 году тяжело пришлось всем горицким обитателям. Этот год запомнился Нине Александровне особенно лютым голодом. «Пациенты умирали каждый день, иногда по нескольку человек. Возили их на кладбище на лошади, не успеет лошадь вернуться, а уже снова надо ехать».

В доме инвалидов подопечных никто из родственников не навещал. Найти место пребывания инвалидов было не так трудно, возможно они просто не хотели быть обузой для родных.

Просуществовал дом инвалидов до 1974 года. Инвалиды расставались с Зелёным берегом и друг с другом нелегко, со слезами на глазах.

Всего за годы войны в нем побывало 454 фронтовика. Те, кто создал здесь семью, захоронены как положено — с надгробьем и именной табличкой. Одиноких же хоронили вдоль ограды. На местном мемориале имен этих участников войны нет.

О заброшенном кладбище на горе Мауре рядом с Горицами на котором в начале 40-х и середине 50-х годов прошлого века были похоронены сотни участников войны – пациентов горицкого дома инвалидов, много десятилетий знали лишь местные старожилы.

Родственников у покалеченных солдат не было.

На могилах инвалидов, умерших в домах для ветеранов войны, ставили деревянные столбы с пятиконечными звездами. Но вскоре эти «памятники» истлели. С безымянными могилами исчезли и всякие следы, которые рассказали бы о судьбах сотен советских солдат.

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *