Паломнические поездки для инвалидов — проповедь и взаимная адаптация

Православная паломническая миссия «Преображение» существует в Санкт-Петербурге уже более 12 лет. Её руководители — супруги диакон Николай и Ирина Андреевы — давно уже не ограничиваются организацией обычных паломнических поездок. Например, при миссии действует одноимённый фотоклуб: это неудивительно, ведь отец диакон Николай — профессиональный фотограф. Одно из направлений работы фотоклуба — благотворительные выставки-продажи в помощь Санкт-Петербургскому детскому хоспису. Также миссия «Преображение» проводит встречи-беседы, участники которых рассказывают о святых местах, обсуждают исторические и географические темы. Общение с инвалидами — естественное продолжение работы супругов Андреевых, работы, которую они сами воспринимают в том числе и как служение. И теперь в их планах открытие психологического кабинета, так как отец Николай по образованию — детский коррекционный психолог.

Ирина Андреева: Наша паломническая миссия «Преображение» началась с поездок, организованных для своих — собирались несколько семей. И в каждой семье были свои трудности. Мы стали устраивать, в том числе, и поездки для особых деток и их родителей — ведь мы видим их, слушаем рассказы об их жизни. А у отца Николая соответствующее образование — исходя из этого, возникла идея помочь им в социальной адаптации, то есть открыть ещё и кабинет психологической помощи. На самом деле, это нам, «не особым» людям приходится адаптироваться к общению с этими детьми. Норма — понятие достаточно условное. И нам, людям, не имеющим серьёзных физических или психических нарушений, приходится самих себя пересматривать, задумываться о том, не потеряли ли что-то важное мы. Кто из нас не инвалид? Святые. А все остальные — люди с теми или иными комплексами, изъянами. Взять даже только мегаполис — каково здесь оставаться нормальным?

— Для паломнических поездок Вы организовываете специальные группы, состоящие из особых детей? Или берёте их в обычные поездки? Что это за дети?

И. А.: Мы делаем и так, и так. Это дети, живущие в семьях. Мы пока не пробовали организовывать поездки для детей-сирот, внутренне не чувствуем себя к этому готовыми. А когда включаем особых деток в состав обычной группы, наша цель — приучить обычных детей к тому, что присутствие среди них кого-то непохожего на них нормально. Важно, чтобы обычные дети учились помогать, сопереживать. Ведь сказано: «Друг друга тяготы носите» (Послание апостола Павла к Галатам, 6 глава, 2 стих — прим. И. Л.). Как правило, для инвалидов наши поездки бесплатны.

— Куда вы уже ездили вместе с особыми детьми?

И. А.: На Соловки, в Ростов Великий, по Золотому кольцу, по окрестностям Санкт-Петербурга. Ездили и на Святую Землю. У нас разработаны специальные программы для глухонемых, для колясочников. Для каждой конкретной группы людей с инвалидностью мы специально продумываем маршрут. Среда должна быть доступной. Например, на Святой Земле есть такие узкие улочки, по которым колясочникам просто не проехать. Мы отвечаем за людей, которых возим. Обязательно звоним перед поездкой в транспортную компанию: если запланирован авиаперелёт, то договариваемся, чтобы человеку, который ограничен в движениях, была подана коляска, если это автобусная поездка, то узнаём, будут ли адаптированные для инвалидов кресла, и так далее.

— Как Вы думаете, общение с человеком, имеющим какие-то нарушения в развитии, должно как-то принципиально отличаться от нормального доброжелательного общения с обычным человеком?

И. А.: Нет, конечно. Для себя я уяснила: общаясь с особым человеком, нужно для себя сознавать его особость, но ему показывать этого нельзя — он может почувствовать себя ущербным. Внутренне адаптироваться к таким людям мы должны как раз для того, чтобы не проявлять это внешне. На самом деле, у любого человека можно найти тот или иной недостаток и на этом сфокусироваться. Но можно рассуждать и здраво. И вообще, если к людям стараешься относиться с любовью, то начинаешь сердцем чувствовать, что кому можно сказать, а что нет. Как с кем общаться — это всё очень субъективно.

— Вы не ограничиваетесь поездками. Как появляются другие ваши проекты?

И. А.: Мы дружим с Санкт-Петербургской ассоциацией общественных объединений родителей детей-инвалидов (ГАООРДИ). Они уже несколько лет проводят фотоконкурс «Взгляды», посвящённый особым детям. Поскольку отец Николай — ещё и фотограф, он был и участником конкурса, и членом жюри. Некоторые кадры он сделал во время наших поездок. Вообще он старается проповедовать и при помощи своих фотографий, составляет целые фотоистории. В конце прошлого года совместно с фотографами Дмитрием и Марией Бушуевыми мы провели благотворительные фотовыставки-продажи в поддержку детского хосписа. Нам хотелось и таким способом привлечь к этой теме внимание публики, напомнить, что жизнь человека иногда висит на волоске.

Как я уже сказала, желание открыть кабинет психологической помощи возникло во время наших поездок по святым местам. Кабинет — наша частная инициатива. И я категорически против транспаранта «Православие». Важно, чтобы туда могли прийти разные люди. Пусть люди неверующие или нецерковные с нами общаются, видят нас. Мы видим в этом своё служение. Можно было бы открыть кабинет при храме, но туда многие не пойдут. А для священнослужителя реализация каких-то проектов вне храма — это тоже проповедь. В будущем кабинете вместе с нами собирается работать психолог Елена Рубаник, специализирующаяся на песочной и арт-терапии.

Елена Рубаник, психолог и арт-терапевт: У меня есть опыт работы с детьми с задержкой психического развития, с аутичными детьми. И тут всё очень индивидуально. Один мальчик-аутист вышел на контакт через руки, через прикосновения, через игру с поисками в песке. Постепенно он стал общаться и при помощи слов. С обычными детьми часто приходится отрабатывать страхи по поводу будущего, например, по поводу похода в школу. Как правило, аутисты так далеко не заглядывают, они заняты тем, что здесь и сейчас. Вообще таким детям песочная терапия даётся с трудом, им сложно выстроить из разных предметов какое-то единое пространство. Поэтому они больше ориентированы на арт-терапию, на рисование. И только после рисования мы постепенно подходим к занятиям в песочнице.

Возможно ли, чтобы песочной терапией вместе занимались обычный и особый ребёнок?

Е. Р.: Я пробовала такой вариант в качестве игровой терапии. Но в таком случае сложно уделять равное внимание обоим детям. Буду ли я пробовать такие варианты дальше – это зависит от того, в каком помещении нам придётся работать.

Собираетесь ли вы работать также с родителями детей-инвалидов?

Е. Р.: Собираемся. Ведь если есть контакт с родителями, то больше возможностей помочь и ребёнку. Если я вижу, что в семье ситуация, которая осложняет жизнь ребёнку, то предлагаю родителям какие-то варианты её изменения. Я не даю оценок, просто показываю причинно-следственные связи. Если родители категорически не хотят идти на контакт, то я могу только снять конкретное стрессовое состояние у ребёнка.

— В обычной поликлинике многих особых детей сразу направляют к психиатрам. Может ли посещение психолога помочь особому ребёнку избежать встречи с психиатром?

Е. Р.: Я думаю, что во многих случаях это возможно — кроме совсем уж кризисных ситуаций.

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *