Особый случай

Жизнь и борьба Александра Данильчика

Представьте, инвалид 1 группы, колясочник, ноги не работают, руки почти тоже. Все время проводит в коляске. Случай не уникальный. Чем тут можно удивить пресыщенного читателя? Можно. Этот инвалид живет в деревне, в собственном доме. Один. Теперь представьте, сколько усилий требуется от него, чтобы выжить? Поэтому и подзаголовок именно такой: жизнь и борьба. Ему не просто приходится жить, он должен бороться. Буквально за каждый день, который ему отвел Бог…

Путь на хутор

Как эта история началась? Да, был Александр Данильчик, жил он на хуторе поблизости от деревни Большая Сваротва в Барановичском районе. Но мы о нем ничего не знали. А узнали благодаря звонку Михаила Михайловича Друка. Живет он в Кореличах, и сам есть инвалид 1 группы. А с Данильчиком познакомился в больнице, где они вместе лежали. История Михаила Друка, безусловно, заслуживает отдельного изложения. Ограничусь вот чем. Михаил Михайлович попал в тяжелую автомобильную аварию. И обезножел. Он тоже инвалид-колясочник. Тем не менее, он водит машину, лихо водит. Машину он сам переделал под ручное управление. Правда, вот из машины, по известной причине, не выходит.

Честно говоря, если б не Михаил Михайлович, никакого материала вообще бы не было. Вместе с сыном Дмитрием они меня ожидали на вокзале в Городее. Так сказать, такси подано. Ехать предстояло километров 70. После этого путешествия автор мысленно поклонился Михаилу Михайловичу. В этой путанице дорог, деревень, лесов, хуторов я бы ни за что в жизни не разобрался. Но что заставляет таких людей самих помогать другим? Загадка…

А места здесь и правда красивые и романтичные. Казалось бы, какое горе, какие несчастья в этой благословенной земле?! Но мы люди, живые люди, с которыми может случиться что угодно. С каждым.

Стоит описать первые впечатления от хутора, где живет Александр Данильчик. Сама деревня Большая Сваротва довольно приличная. От нее отходит дорога, скорее, узкая, сильно заросшая по сторонам кустами и деревьями, она бежит под уклон. Конечно, об асфальте тут не слыхали. После дождя тут даже здоровому человеку трудно удержать равновесие – скользко. Что говорить об инвалиде-колясочнике, который к тому же и плохо владеет руками? Я попробовал представить, как он пытается ехать по этакой, мягко говоря, гористой местности и… махнул рукой. Лучше не представлять…

За то время, пока мы осторожно пробирались вниз улицы, никто нам не встретился, ни один человек. Такое это место: живут одни старики-пенсионеры, а часть хат вообще брошена и разваливается на глазах. А молодых на этой полузаброшенной улице нет. Их и в самой деревне почти нет. Одна надежда – на стариков. Пока они есть…

Жизнь как она есть

Саша Данильчик нас уже поджидал. Вместе с голым по пояс мужиком, которого звали Иван. Иван по просьбе Саши пришел обкосить двор пустой соседской хаты. Не за так, конечно. Но и за это спасибо. Вообще-то, много за что приходится Данильчику платить. При пенсии в 1 миллион 280 тысяч рублей. Вот только соседка Софья Владимировна ходит к нему за так, из простого милосердия. Что-то приготовить, принести воды, дров, если надо. Софье Владимировне около 70 лет. Женщины в таком возрасте считаются относительно молодыми. Чего о мужчинах не скажешь.

Саше Данильчику 38 лет. Болеть он начал лет с четырех. Болезнь прогрессировала, и к 9 годам Саша ходить перестал. Одним словом, все закончилось инвалидной коляской. Но это, как показала дальнейшая жизнь, было только начало.

Пришло время, и ушли мать с отцом. Оставался брат. Брат работал в 15 километрах, в лесничестве. Бывал каждые выходные, часто заезжал в будние дни, а уже потом уезжал на работу. Но, что называется, пришла беда, открывай ворота. Прошлой осенью брат умер, у него был рак. Близкого родственника у Данильчика поблизости не было. Приходилось жить одному. Точнее, пытаться выжить…

Я заходил к Саше, сделал несколько фото. Но я не увидел там того, что ожидал увидеть. В хате было чисто, опрятно, но бедно. Вот только порог был крутоват. Каждое утро его приходится Саше преодолевать с боем. Как?

— А, приспособился, привык. А что ж мне делать? Ждать, когда придет кто-нибудь? Вот сам и приспособился, — Саша улыбается краем рта. Всем лицом ему улыбаться трудновато.

Утром у него много дел: надо застелить постель, попробовать помыть посуду, слегка прибраться, вынести ведро с помоями. На это он тратит слишком много сил, да и не всегда это у него получается. Если что-то не получается, тогда нужно подождать Софью Владимировну.

В магазин Саша не ездит на своей коляске, дорога слишком заковыристая. Нам и на машине до хаты Саши было не так просто добраться. Так что про инвалидную коляску лучше помолчим. Зато у Саши есть мобильный телефон. Можно позвонить, попросить соседей что-нибудь купить. Можно было. Увы, теперь нельзя: четыре месяца назад магазин закрыли. Надо думать, прибыли от него никакой не было, одни убытки – покупателей слишком мало, да и не берут они продукты мешками.

Теперь два раза в неделю приезжает автолавка. И опять для Саши проблема – приходится просить соседей. Купить в автолавке можно только самое необходимое. И вот вам жизнь инвалида-колясочника в деревне: просить, просить и еще раз просить. Тем более, другой магазин находится за 6 километров. Значит, опять просить? А как же…

Отопление и прочие несчасть

Теме отопления нужно уделить особое место. Цивилизация в Сваротву как-то не дошла, топятся здесь, как и тысячу лет тому назад, дровами. Как раз перед нашим приездом Саше Данильчику поменяли газовый баллон. Уже хорошо, можно что-то приготовить. Ну а зима?

Зима для Саши – время сплошных испытаний, так сказать, проверка характера на стойкость. С другой стороны, сколько можно уже проверять этот характер? Во-первых, нужно заготовить дрова, а это отдельная эпопея. У Данильчика две печки, и когда особенно холодно, он топит обе. Значит, дров нужно побольше. Во-вторых, не меньше двух тракторных прицепов требуется на зиму. Для справки: один прицеп обходится Данильчику в больше чем миллион рублей.

Как говорится, готовь сани летом. Вот Саша и готовит. Пока летом тепло, Саша печи не топит, а скапливает нужную сумму на покупку дров, примерно, по 100-150 тысяч в месяц. Конечно, недоедает, но терпит. Зато зимой не замерзнет. Наконец, к осени набирается нужная сумма, дрова можно покупать. Но это только первый шаг. Теперь нужно найти человека, который бы согласился поколоть дрова и сложить их. Прошлой осенью Данильчику обошлось это в 200 тысяч. Сколько будет в этом году? Одному богу известно, деньги обесцениваются, а все остальное дорожает…

Зимой появятся другие «тараканы». Саше нужно, чтобы кто-нибудь принес дрова в дом и растопил печь – самому ему это не под силу. Хозяину остается только следить за печью и вовремя закрыть вытяжку. Кстати, на этой улице живет всего человек 15, от 70 до 80 лет. Особенно некого и не о чем попросить.

— Я здесь самый молодой, — невесело шутит Саша. – Вот только Софья Владимировна всегда поможет. Да брат, когда был жив, всегда заезжал, помогал. А-а, вот еще молодежь из деревни бывает. Проведывают, работу нужную делают…

— Саша, а если с Софьей Владимировной что случится? Жизнь есть жизнь… И что потом?

— Даже не знаю…

Косец Ваня, пока мы беседуем с Данильчиком, отдыхает, перекуривает. Он тоже местный, но работает в городе. Домой его тянет только в отпуск. Работать тут он не хочет. Для него тут нет работы, а то, что платят в колхозе, ему не улыбается. Скоро у Ивана заканчивается отпуск, он уедет. Кто вместо него? А неизвестно. Может и найдется добрый человек, поможет Саше Данильчику. А может, и нет.

– А что, Саша, с косцом ведь тоже надо будет рассчитаться?

– Ну, это договоримся как-нибудь…

Одним словом, надо платить. Скажем, я бы не стал брать деньги. Но что ж осуждать Ивана? Времена давно наступили другие, а человек попал в иные обстоятельства. Соответственно им и живет. Люди есть люди, они такие как есть. Других не будет…

Замкнутое пространство

Правильно болезнь Саши Данильчика называется ревматоидный полиартрит. Впрочем, это уже не важно, потому что ее излечить нельзя. Чтобы было понятней – это поражение суставов. Вот эта болезнь и определила всю его жизнь. Врачи у него бывают примерно два раза в месяц, интересуются общим состоянием здоровья. Иногда звонят: не надо ли какие-то таблетки? В целом Саша чувствует себя неплохо.

Когда маленький Саша заболел, сразу начались проблемы с учебой. И с первым классом, и с последующими. Одно время к нему ходили домой учителя, занимались. А потом школа закрылась как неперспективная: просто некого стало учить. Перед закрытием в школе было шесть учеников. Некоторое время Саша жил в интернате, там немного удалось продлить учебный процесс. И на этом все. У Александра Данильчика 4 класса образования.

— Читать, писать умею, — краем рта он улыбается. – Все остальное – это самообразование. Захочешь, так всегда узнаешь, я так думаю. Было бы желание…

В комнате у Саши я заметил компьютер. Откуда, учитывая его доходы? Постарались спонсоры, он, правда, не уточнил, кто именно.  Действительно, добрые люди всегда находятся. Компьютер в наше время – это окно для инвалида во внешний мир. Сейчас вся жизнь этой местности сосредоточена в Почапове, центре колхоза. Там и магазин, и ФАП, и клуб, и почта, и сельисполком. Но все это – в 6 километрах от Сашиного дома. Поэтому компьютер для него значит очень много. Если для общения сильно не хватает живых людей, то хотя бы вот такой эрзац. То есть, для Данильчика все, что находится вне его дома – это закрытая территория. Табу, если хотите. Остается только свой дом и свой двор. Замкнутое пространство, где каждая ямка знакома до боли.

В этом пространстве Саша существует. Просит привезти дрова, просит их поколоть и сложить, зимой просит принести дрова к печи и затопить ее, просит принести воды и вынести помои, просит покосить во дворе, — что он только не просит… Да по сути все. Кстати,  помощь ему должен оказывать социальный работник. Он должен приходить и делать все, что Саше не под силу. Нет соцработника. Вспоминаю покойную мать. К ней тоже ходила соцработник. Если хотите, в качестве собеседника. Особо мать ее работой не нагружала, что-то могла и сама сделать. Для нее важнее было общение – сидеть днями в одиночестве – далеко не всякий это выдержит.

То ли так сложилось в Большой Сваротве, то ли нет желающих пойти в соцработники, но у Саши Данильчика такого помощника нет. Такими делами лучше заниматься женщинам, еще не старым и которые в жизни много чего повидали. Такие люди в деревне, конечно, есть, но… Видно не хотят, да и условия не позволяют. Даже относительно редкие молодые люди на роль соцработника не годятся. Опыта маловато, да и с грязью придется иметь дело. Нет, молодые и сами не пойдут.

Они просто уедут в город, что постоянно и случается. Проблема Саши Данильчика высвечивает не только одну его узкую проблему. Она затрагивает все проблемы: и сельских людей, и особенностей их конкретной жизни, закрытие школ, магазинов, клубов, библиотек, словом, тотальное исчезновение молодежи.

Саша Данильчик все еще не один, еще кто-то может ему хоть в чем-то помочь. А что будет потом? Прошу прощения, но вопрос скорее риторический…

Перспективы. Если они есть…

Александру не один раз предлагали пойти жить в дом инвалидов. Там, мол, будет уход, помощь, о хлебе насущном не придется думать. У него ответ был всегда один:

— Нет, в дом инвалидов я не пойду. Я слышал, что там не очень хорошо… Нет, я лучше тут буду, пускай поголодаю, но лучше я тут сам… Мне бы в город переехать, в социальное жилье. Там туалет, ванна, там я мог бы попробовать устроиться на какую-нибудь работу. Дважды я уже писал в Барановичи, в Брест, да и в Минск. Ответа пока нет…

В одних инстанциях ему отвечали, что, мол, у вас жилых метров хватает, чего ж вам еще? Из других мест ответов обычно не приходило. Одним словом, вопрос социального жилья пока повис в воздухе. Между тем, у себя на родине у Саши Данильчика шансов остается все меньше. В деревне он должен всех просить. Да и платить тоже должен. На сколько дел хватает его пенсии?

В доме нет ни водопровода, ни туалета. Знали бы вы, что значит для инвалида сходить в туалет? Знали бы вы, что значит заказать односельчанину в городе памперсы, сколько они стоят и на какое время их хватает? Знали бы вы, что городская социальная квартира для Саши Данильчика – это спасение и практически новый этап в жизни?

Секретарь местного сельисполкома, когда я отмечал у нее командировку, сказала:

— Так ему ж в дом инвалида предлагали несколько раз!

— Знаю. А он вот не хочет. У него на это право есть. А вот соцработника у него нет. Как тут быть?

В городе Саша хотел бы устроиться диспетчером на дому. Если получится. Или делать какую-либо несложную работу. В городе больше возможностей все же. Тут я вижу не совсем типичную ситуацию. Да, он инвалид с тяжелой болезнью. Но он не хочет быть никому обузой. Он хочет работать, чем-то заняться, сам зарабатывать. И знаете, что для этого нужно?

Всего лишь не мешать, а помочь.

Сергей ШЕВЦОВ

Источник: http://www.wmeste.by/

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *