Вадим Даньшин: «Когда ты работаешь лучше других — не важно, как ты выглядишь»

Вадим Даньшин — о том, как стать успешным публичным ученым, имея нестандартный внешний вид.

— Я учился в Самарском государственном университете путей сообщения. На первом курсе у меня было шесть научных руководителей, с которыми я писал научные статьи. С теми, с кем получалось защищать эти статьи, я продолжал работать на следующий год, — рассказывает РП ведущий научный сотрудник лаборатории робототехники кафедры систем и технологий НИЯУ МИФИ Вадим Даньшин. — К концу учебы у меня остался один научный руководитель, выпускник МИФИ, который и порекомендовал мне продолжать образование здесь.

На втором курсе я написал для журнала «Хакер» статью «Троян в мозгах Flash», где описал систему, с помощью которой можно было скопировать много ценных данных на маленький USB-накопитель. После ее выхода меня пригласили работать в микрофинансовую организацию, сказали: «Проси денег, сколько хочешь». Ну я, как скромный студент, попросил 20 тысяч. Позднее узнал, что мог бы просить и втрое больше. Через полгода я внедрил в этой компании систему автоматизированных рабочих мест, которая объединила базу данных офисов в разных городах и исключила случаи мошеннических займов в разных местах.

Спустя время я сменил еще несколько мест, в итоге автоматизировал свою работу до такой степени, что занят на ней был пять часов в месяц, при этом достаточно зарабатывал и успевал учиться в МИФИ. За все время работы я звонил начальнику четыре раза: «Здравствуйте, я хочу у вас работать», «Давайте увеличим вдвое нагрузку и зарплату», «Мне пора защищать диплом, давайте уменьшим вдвое нагрузку и зарплату», «Я готов отдать доступ к администрированию помощнику, потому что у меня много хлопот и защита магистерской диссертации по физике плазмы».

Постепенно я понял, что по складу ума, склонностям я айтишник. Учась в магистратуре, взял научное руководство над двумя студентами с другой кафедры — компьютерных систем и технологий. Мы сделали вертолет-микробеспилотник весом 34,4 грамма с восемью микродвигателями на 27 тыс. оборотов каждый, заставили его взлететь, в том числе и в сложном режиме, когда все лопасти закручены в одну и ту же сторону. Потом были его модификации и другие разработки.

Иногда задания мне дают студенты. Вот, например, им захотелось собрать экзоскелет для человека с двумя видами оборудования на плечах, которые они подсмотрели в голливудских фильмах, все это должно управляться направлением взгляда, никаких джойстиков и кнопок — вы что, мы ведь в будущем живем. Мы взяли мотоциклетную броню и собрали это дело.

— Это экзоскелет для людей с ограничениями подвижности?

— Нет, это аттракцион для комнат с квестами, где люди могли бы себя представить в роли киборгов. Можно придумать и задания: например, поразить 10 мишеней 40 патронами.

— Игрушка Doom в реальном времени.

— Вроде того, только более мирная и безопасная.

— А когда вы начали заниматься прикладными изобретениями?

— Полгода-год назад я увидел разработки по дистанционному измерению пульса без контакта: пульсацию в венах научились визуализировать у человека, снятого на видео. Как раз тогда я работал в микрофинансовых организациях, а там открывалось ломбардное направление, и надо было определять, можно ли доверять потенциальному заемщику. Появилась идея моделировать 3D-изображения лица по серии обычных электронных фотографий и смотреть, как меняется его выражение, движение мимических морщин, направление взгляда, сердцебиение, дрожание, когда человек врет или сомневается в своих словах. Сейчас мы сделали такой инструмент, который может помочь психологам проводить перепроверяемые, доступные и повторяемые исследования и собирать статистику поведения разных людей.

— Бесконтактный детектор лжи?

— Возможно, еще и какие-то тренажеры. Эта система также может калиброваться под конкретного человека и проводить его поведенческий анализ.

— Уже подтверждено, что система правильно трактует перемены в поведении?

— Сейчас у нас идут клинические испытания в исследовательских институтах. В том числе анализируется, может ли эта штука выявлять алкогольную интоксикацию и поражения нервной системы у людей, злоупотребляющих спиртным. По отзывам врачей, повороты головы у таких людей должны стать более резкими и рваными, мимика — более спонтанной и так далее.

Мы внедрили эту программу в процедуру беседы с заемщиками в коммерческих банках, в том числе для выявления мошенников. Ее преимущество — никаких контактных датчиков, дорогостоящего оборудования для работы не требуется.

— То есть можно анализировать и то, лжет ли человек, которого показывают по телевизору?

— Да, но если изображение плохого качества, то я снижу показатель достоверности данных и сообщу об этом.

— Расскажите о себе. Вы в обычной школе учились?

— Да, в обычной.

— Я знаю, что у вас есть инвалидность второй группы.

— У меня кожное заболевание, которое сильно ухудшает внешний вид. Когда началась работа, мне надо было постоянно контактировать с людьми и как-то справляться с реакцией окружающих. Я нашел выход в организации рабочего процесса: там никому не важно, как ты выглядишь — главное, чтобы ты мог сдавать участки работ и не подводить заказчика. Также очень пригодились конференции, на которых выступаешь издалека и зрители не задумываются о твоем виде. В итоге сейчас я совершенно спокойно командую студентами в МИФИ (сейчас у меня 15 человек, бывало до 50), и ни у кого не возникает никаких вопросов, все получают удовольствие от того, что делают.

— Когда вы меняли работу, сталкивались ли с негативной реакцией по поводу вашей внешности?

— Вообще ни разу. Меня спрашивали только: «Ты можешь это сделать? Какое время и оборудование тебе нужно на следующие три месяца работы?» И все. Если ты предлагаешь то, что лучше и при этом дешевле передовых зарубежных аналогов, даешь это потрогать и умеешь продать, то все вопросы отпадают.

— Знаю, что вы занимались разработкой протезов рук.

— Мой знакомый Илья Чех, гендиректор компании «Моторика», попросил меня помочь его проекту. Он видел, что я инженер, люблю ковыряться с железяками и умею делать электронику. И предложил мне должность технического директора.

Я сделал прототип протеза руки с шестью микродвигателями, на который компания получила инвестиции «Роснано» и РВК. Четыре двигателя отвечали за движения указательного пальца, среднего, безымянного и мизинца, пятый — за сгибание большого пальца, а шестой обеспечивал движение большого вверх-вниз и позволял прижимать палец к ладони. С 2015 года этот протез вошел в федеральную программу реабилитации. Контракт с нами подписывал чиновник Федеральной службы страхования, у которого нет руки. То есть не было — теперь есть. Мы ему привезли и подсоединили протез, он взял в него авторучку, на него это произвело впечатление, и он подписал с нами контракт этой рукой.

Потом я вышел из этого проекта: мне хотелось развиваться дальше. Кроме того, я понял, что это узкий рынок, один-два заказа в месяц, то есть пациентов не настолько много, чтобы я мог грузить молодую компанию своей зарплатой, а поднимать цены для инвалидов выше компенсируемой государством суммы тоже не хотелось.

— С одной стороны понимаю, с другой — этим одному-двум человекам в месяц такие разработки все-таки нужны. Что делать такому производству в России, чтобы оно могло и нанимать инженеров вашего уровня, и не идти ко дну?

— Чтобы так производить протезы, нужно изначально иметь большой стартовый капитал, позволяющий делать сразу целый спектр протезов. Чтобы компания была готова удовлетворить сразу любой запрос. Плюс с помощью государства организовать логистику, чтобы пациенты приходили именно к ним. Тогда это будет работать.

Источник http://rusplt.ru/

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *