Число российских школ, практикующих систему инклюзивного образования, при которой дети с ограниченными возможностями учатся вместе со своими обычными сверстниками и получают один и тот же объём знаний, растёт с каждым годом. Но действительно ли это нужно детям, родителям и учителям?
Об этом в Мультимедийном пресс-центре РИА Новости спорили гости проекта «Открытый показ». Дискуссию вызвал фильм Тофика Шахвердиева «О любви», героев и режиссёра которого, впрочем, волновали куда менее приземлённые темы.
С первых кадров фильма — крупных планов детских лиц, рассуждающих о любви и отношениях, — становится понятно: они действительно не такие, как все. В основном потому, что крайне любвеобильны. «Когда я любил Аню, она мне с самого начала сказала, что у неё есть ещё один парень. Но мне почему-то начала нравиться Наташа. Ну я, конечно, сразу не бросил Аню! Но и к Наташе начал приставать. — откровенничает о своём коварстве младшеклассник Женя. — В конце концов это обернулось тем, что Аня теперь меня не любит, а Наташа просто обожает. Я думаю, я сделал правильный выбор. И, как говорится, не надо ничего выяснять в десятых и одиннадцатых классах». Дальше — общие планы, и только в этот момент зритель видит: у Жени-мальчика совсем не ходят ноги, у Жени-девочки нет обеих рук, Аня, да и все остальные герои фильма — дети-инвалиды.
Но во всём получасовом фильме нет ни секунды, где режиссёр давил бы слезу (хотя мог бы не один десяток раз). Зато каждые полминуты зал взрывается смехом. И самое удивительное: на физические недостатки не обращает внимания не только зритель, но и сами герои. «Женя, а ты чем-то отличаешься от других девочек?» — спрашивает за кадром режиссёр. «Думаю, отличаюсь», — задумывается Женя. Её воспитывает бабушка: родители отказались от неё, когда дочка родилась без обеих рук. Теперь Женя не только ходит в школу, но и шьёт, готовит, легко управляется с компьютером. «Глазами! — после долгой паузы догадывается Женя. — У кого синие, у кого зелёные, у кого карие».
С тех пор прошло 11 лет, и герои фильма уже успели стать студентами. В зале появляются Женя Ляпин и Аня Ескина. «Мне интересно заниматься театром, режиссурой. И теперь я смотрю фильм Тофика уже другими глазами не только потому, что я там был маленький и смешной. Он отлично снят: не было никакого сценария, только Тофик, камера и мы», — рассказывает Женя. «А я хочу прыгнуть с парашютом. Но для начала — закончить академию и реализовать себя профессионально, хотя я ещё не знаю, что это будет за сфера — туризм или гостиничный сервис», — делится планами Аня.
Больше нет и самой школы №379 — её объединили с несколькими соседними, самыми обычными, и дали новый номер 1133. Выходит, пусть и механически, но получилась школа с инклюзивным образованием, где дети с ограниченными возможностями учатся наравне со всеми. Об этом и начала разговор ведущая «Открытого показа» Катерина Гордеева: «По статистике, 45% одобряют идею инклюзивного образования, 35% против. 52% считают, что дети-инвалиды будут испытывать в обчной школе дискомфорт. 39% — что от совместного обучения будут страдать обычные дети.
«По статистике, 45% одобряют идею инклюзивного образования, 35% против. 52% считают, что дети-инвалиды будут испытывать в обчной школе дискомфорт. 39% — что от совместного обучения будут страдать обычные дети. О чём говорят эти цифры?». Катерина Гордеева, ведущая «Открытого показа»
«Для того, чтобы появилось отношение к инклюзивному образованию, оно должно быть. Пока его нет. Есть несколько школ, которым было определено это сверху — и они взяли под козырёк. Некоторые не взяли». Анна Грешных, преподаватель РГГУ и Сретенской духовной академии.
«Если объявят: все школы должны принимать [детей с ограниченными возможностями], то мы поставим в плохую ситуацию и детей с особенностями, и без, и родителей, и учителей», — призывает не спешить с реформами руководитель Городского ресурсного центра по развитию инклюзивного образования Елена Самсонова. — «Вот ребята говорят: нам повезло, мы попали к хорошим учителям. А большинству не повезёт, кто-то попадёт в нетолерантную среду, кто-то к непрофессиональным педагогам. Дети становятся заложниками случайности, а это непрофессионально. Мы не готовы к инклюзии, мы играем в рулетку. Для этого государством должна быть создана, профинансирована и внедрена технология: как и в какую школу попадает ребёнок. И потом, мы говорим в общем, а инвалидность — она разная. И какая-то, например, связана с затрудённой коммуникацей, нарушением познавательных способностей. Зачем таким детям в обычную школу?»
Хотя каждый день сталкивается с проблемами. Но не с однокурсниками и преподавателями, а с лестницей на пятый этаж: «К концу первой лекции папа поднимал меня наверх. А дальше — это был эксперимент. Я объяснял друзьям, как обращаться с коляской на лестнице. И надо сказать, ни одного косого взгляда. Я говорю: «Стучите во все двери и вам откроют». И всё же родители Жени собирают деньги на специальное кресло, которое умеет шагать по лестницам. Стоит такое чудо техники 650 тысяч рублей. Анна Грешных, передвигающаяся на костылях, Женин оптимизм тоже не разделяет: «Любого, кто приходит в РГГУ, встречют шесть ступеней. И они непреодолимы».
Впрочем, главную проблему она видит не в необустроенной среде, а в том, что вуз почти всегда становится первым опытом социализации людей с ограниченными возможностями — ведь школу они почти всегда заканчивают на дому. И с состоянием здоровья их проблемы никак не связаны. «Зачастую от резкости преподавателя можно услышать в ответ и повышенные тона, — объясняет Грешных. — Взрослый человек может заплакать, затрястись. Это безмерно раздражает университетских преподавателей. Как раздражал их один студент, который после первого занятия знакомился со всеми преподавателями лично — он так преодолевал глубокие внутренние барьеры. И приходится объяснять коллегам, что это следствие не болезни, а изоляции. Они учатся тому, что обычный ребёнок осваивает в начальной школе».
«Сколько бы лет ни прошло у нас с момента объявления инклюзивного образования, всегда будут дети, которым нужны разные пути, разные образовательные маршруты». Максим Бушмелев, учитель-дефектолог школы «Ковчег».
Над этим работает руководитель проектов по инклюзивному образованию общественной организации инвалидов «Перспектива» Юлия Симонова — только не со взрослыми, а с детьми. Не боясь ни лестниц, ни возможного непонимания, она в своём инвалидном кресле приезжает в школы, где «Перспектива» устраивает «уроки доброты». «Дети спрашивают: а как вы одеваетесь? А как вы спите? А как вы перемещаетесь по городу? И оказывается, что им это интересно. Педагоги говорят, что улучшается атмосфра в школе», — рассказывает Симонова. «Есть такое понятие — вертикаль инклюзии. Подростки прекрасны, но просто в силу возраста нетолерантны и жестоки. И если они ещё в детском саду узнают, что такое ограниченые возможности, они потом даже не будут даже замечать, что эти люди другие», — говорит руководитель психологической службы Ломоносовской школы Лариса Кобзева.
«Я просто всем могу сказать: люди бывают разные. И если мы говорим, что человек с инвалидностью — это нормально, а с другой сексуальной ориентацией — это ненормально, мы никогда не научим общество толерантности», — неожиданно меняет тему Женя Ляпин.
И, как и рассказами о своих романтических приключениях одиннадцать лет назад, вдруг срывает аплодисменты.
Александр Уржанов
Источник: http://ria.ru/openshow_blog/20131017/970707878.html
Похожие статьи
-
-
Дети-инвалиды в обычных школах: деление на «свой-чужой»
Наконец-то нашел в интернете и пересмотрел фильм Т.. Читать далее+ -
Маленькими шагами к большим успехам, или Как помогают детям с ДЦП
Врачи центра детской психоневрологии в Москве пока.. Читать далее+ -
РПЦ организует обучающий курс помощи детям-инвалидам
На интернет-занятиях родителям и соцработникам рас.. Читать далее+
Поделюсь своим конкретным опытом: инклюзия — это здорово, но в нашей стране ПОКА она невозможна! Народ настолько темный и не желающий сочувствовать, сопереживать и просто поразмышлять, что я бы не советовала (учителя и дети НЕ ГОТОВЫ, НЕ ГОТОВЫ и ПРОСТО НЕ ХОТЯТ). Мой ребенок-инвалид закончил обычную школу и я жалею, он был СТРАШНО одинок.
..у меня было несколько иначе.. Ребята относились ко мне НОРМАЛЬНО!!! Чего не скажешь о.. некоторых учителях..:S
.. хотя, если бы я.. училась в школе сейчас, (т.е. в век.. копьютеров и..) — выбрала обучение на дому,
с посещением школы только для сдачи зачётов/экзаменов.. Надеюсь, при таком обучении, учителя бы
относились ко мне более лояльно.., не видя онлайн, моих "физических недостатков"..
..конечно же это не значит, что в век "компьютеризации" нужно отстраниться от всего мира.. Но мне бы такое обучение дало гораздо больше знаний, нежели я, получала ТОГДА их в школе(СТЕСНЯЛАСЬ.. выходя к доске.., замыкалась в себе и, было уже не до постижения знаний..).
Хотя, всё зависит от характера. И ОСОБЕННО, — как тебя принимают/понимают ДОМА.. Любим человек, приемлем семьёй, — и в пути своём жизненном будет любим и приемлем.. Нет.. — увы, много трудностей преодолеет, пока повзрослев, сам сможет оценивать ситуации/ценности в жизни..
Но, это всего лишь.. моё мнение
=/
Отвечаю Оксане: мой ребенок был открытым, не стеснялся своей особенности вообще, но… в общем я считаю, что не сложилось, хоть школа и позади, сейчас — ВУЗ, но к инвалидам (простите за это слово) в целом отношение грустное: помочь дойти до автобуса И этому мы безумно рады), а потом вздохнуть с облегчением: Ну, все, отвязался! Я имею в виду, что дружить, тесно общаться все же получается в кругу инвалидов, общество здоровых Инвалидов отвергает (так или иначе).
Инклюзия просто необходима, без нее наше общество никогда не научится нормально относится к инвалидам.
Для этого надо ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ много сделать и в первую очередь государству! А люди потянуться за ним. А пока это не для нас (мое субъективное мнение). А в школах (кроме отношения самих детей) разве учителя хотят учить необычных школьников? Нет, тоже Нет! Но и их понять можно: разве есть специальные рабочие места, учебные пособия, знания для той или иной особенности? Нет.
Ответ маме: ..здесь уже нужно ставить цель, идти к ней, не ожидая помощи государства.. Конечно, как в фильме "Хокинг" — об учёном с "ДЦП" — у нас (в государстве), не будет. И после ВУЗа нужно искать место работы самому, что не всегда получается.. Дай Бог, конечно! Но кроме как работы.. при помощи компьютера, часто "ничего не светит".. На работу, — как Вы уже знаете, — нужно будет добираться.. и т.д.
При ПК — и некоторые здоровые, т.с. — занимаются.. научной деятельностью.. И думать о том нужно уже сейчас..
.. что до дружбы — тоже, видимо, от характера.. Я так, не "сдружилась" ни с кем из.. "себе подобным".., как
впрочем и, ни с кем и из.. считающих себя, здоровыми..(т.е. без видимых физ-х недостатков..)
А нужно ли учиться людям/детям с ограниченными возможностями в обычных школах — в наше время,
каждый может выбрать сам..
..что же, до.."обучения общества.. добродушию", если можно так сказать, — на мой взгляд — всегда
будет грань различия.. Другое дело, как она выражается: приемлимо или.. агрессивно..
Свое мнение скажу: в наших обычных школах здоровым детям плохо! они очень большие, переполненные, учителя нервные, часто орут, коридоры как правило, покрашены в унылый зеленый цвет (зато практично), нет зон для свободных игр (младшеклассникам), или диванчиков, где можно тихо посидеть, вдали от всех. Наши школы некомфортны, недружелюбны к здоровым детям, инвалидам там будет хорошо? У нас детей принято шпынять, орать, обзывать — а потом удивляться, что дети такие озлобленные, на "ушах" стоят. Я против инклюзии в обычных школах, мне наши школы вообще жутко не нравятся(( никто не интересуется особенностями ребенка, никакого индивидуального (хоть мало-мальски) подхода.