Портреты России: футболист-паралимпиец

Бронзовый призер Паралимпиады в Афинах и серебряный призер игр в Пекине Павел Борисов о том, как стать чемпионом с диагнозом «детский церебральный паралич».

Про детство

Мы жили в поселке в Подмосковье. Население маленькое — всего тысяч пять жителей. Мама отдала меня в обычную школу, а многие отдают в интернат, чтобы психику не ломать, но мама не видела во мне инвалида.

Все показывали на меня пальцем, ну, что я ногу тащу, рука у меня висит. Один так вообще. Мы учились вместе, мы одного года рождения. Но он здоровый. «Рука, как крюк», — каждый раз меня обзывал. Вообще, много было в школе унижений. Я знал, что сейчас выйду на улицу и все будут на меня пальцем показывать. Я чувствовал это спиной. Потом смирился: ну, показывают и показывают. Чем я хуже? Я же не виноват, что такой родился. Я специально, что ли?

Много слышал про себя слов плохих, хороших мало было. Мне труднее было даже не с собой бороться, а жить с тем, что меня постоянно кто-то передразнивал, изображал, тыкал пальцем. Я приходил домой и плакал. Садился в комнате и думал, что делать. На улицу не хотелось выходить совсем. В школу не хотелось идти, потому что я знал, что сейчас выйду за эту дверь, а там снова будут в спину тыкать. Будешь сменку переодевать, будут передразнивать. Знал это, поэтому иногда опаздывал, иногда раньше приходил, чтобы никого не было. Вот это преодолеть было тяжело. Я сейчас не обращаю внимания, мне все равно. Я занимаюсь своим делом, которое люблю.

Про футбол

Когда я пошел в первый класс, мой друг, одноклассник предложил: «Пойдем со мной на футбол». Он сам занимался в «Спартаке». Отец его возил каждый день в Москву. Тренировался, и все у него получалось. «Ну, пойдем». И я увлекся футболом так, что и на учебу времени не осталось, хотя и учебы еще-то толком и не было. Ездил на сборы, как положено, с московской командой. Но не получилось. Увидели, что я не подхожу по параметрам, что у меня рука и нога — ДЦП.

Тем не менее я футбол не бросил. У нас в Наро-Фоминском районе был тренер Артемов Виктор Анатольевич. Он меня взял. Сказал: «Паша, играй. Если все будет хорошо, я возьму тебя в команду». Команда Наро-Фоминского района «Нива». Обычная команда, ничего особенного. Любительский уровень. Ну, и я начал играть.

Про шанс

Когда мне было уже 17 лет, мы вышли на первое место в общекомандном зачете в районном чемпионате и играли с командой, второй в рейтинге. Решалось, станем ли мы чемпионами района или нет. Собралось много людей, что очень странно, потому что обычно на футбол района никто не ходит. Конечно, не так много, как на «Спартак», но, может быть, человек 40-50. И приехали люди из Москвы, а среди них знакомый моего тренера. Он увидел, что я хромаю и что левая рука у меня не такая, как у всех, и сказал, что может свести меня с Автандилом Барамидзе, который занимается именно паралимпийским футболом и именно ДЦП. После матча мой бывший тренер сказал, что если я хочу, меня могут отвезти на просмотр. Я сказал, что подумаю. У меня для этого было два дня.

После того как все меня унижали и показывали на меня пальцем, я от мамы, папы и брата не отходил ни на шаг. Я очень домашний. Я не знал, как я на сборы уеду на две недели в какую-нибудь страну, где меня никто не знает. И как я без родителей. Если бы я тогда знал, что добьюсь тех успехов, которых добился, я бы безоговорочно плюнул на все и уехал бы, но у меня были раздумья: моя семья или футбол?

Был воскресный вечер. Пришел мой тренер с тем человеком. Я расплакался, потому что не знал, что мне делать. Надо ведь говорить, еду я или не еду. Убежал в комнату. Тут папа с мамой ко мне подошли, обняли и сказали: «Паша, такой шанс бывает один раз в жизни. Мы никуда не денемся. Мы всегда дома. Мы тебя любим. Сейчас телефоны есть, будем созваниваться. Надо попробовать». У меня все прекратилось: «Едем!»

Меня родители всегда поддерживали. Благодаря им я не считаю себя инвалидом. Я считаю себя полноценным человеком.

Про паралимпийский футбол

В паралимпийском футболе играют 7 на 7, на поле 70х50 м. Игроки делятся по классам. 5-й класс — зона поражения — ноги. Человек двигается, но не очень подвижен. 6-й класс — тоже ноги, но более подвижный. 7-й класс — это, как у меня, левая сторона: рука и нога. 8-й класс — это, как бы сказать, маленькое поражение руки и ноги. Обязательно должен быть на поле человек 6-го класса, четыре игрока 7-го класса и только два 8-го.

У нас Александр Фролов стоял на воротах — 5-й класс. У него и руки, и ноги были поражены. Я не ожидал, что человек с ограниченными возможностями может творить такое! Он еле стоял на ногах, он ел — руки дрожали так, что ложка ходила. Я не знаю, как он питался. Я бы рад помочь, но он говорит: «Я сам буду справляться со своим недугом». Но как он ловил мячи! Он не боялся мяча, хотя у нас все очень сильно бьют. Иногда я думал, что он поймает мяч и прямо с ним в ворота залетит. Но он молодец!

Про нагрузки

У нас не было нагрузок в Московской области таких, какие дает тренер, занимающийся с инвалидами. Он знает всю технологию, он по таким, как мы, диплом писал. Он знает, как тренировать. Но мышцы-то мои не знали. Болело все невозможно. Если бы можно было, лег бы на неделю и ждал бы, пока вся кислота уйдет. Но куда? Тренироваться надо. Болела вся левая сторона. Правая-то ничего, она рабочая. Я не мог, а что делать? Надо. С той мыслью, что надо, вставал с кровати и шел на тренировку.

Про мир за пределами Подмосковья

Автандил Михайлович мне говорит: «Ты нам подходишь, надо только съездить на какой-нибудь международный турнир, получить класс». Так меня взяли на чемпионат мира в Аргентину. Я первый раз попал за границу. Мы туда поехали не сильным, но и не слабым составом: 6 человек сильных и 6 новичков, в том числе и я.

Я не ожидал после наших однотипных домов и однотипных квартир такое увидеть. Я же не был в центре Москвы, где вся элита останавливается, поэтому я не мог сравнить. Я приехал и на протяжении двух недель ходил с огромными от удивления глазами. Особенно, когда мне кровать убирали. Я же привык: встал в 7 часов, сделал зарядку, пробежался, пришел, попил чаю, кровать застелил, собрал сумку и на тренировку. Все. А тут постучались, спросили по-английски. Пришлось даже выучить пару фраз (я в школе немецкий учил и то не очень). Вообще, со спортом учеба не очень совместима. Тогда мы заняли третье место. И все. Наступил олимпийский 2004-й год.

Про Паралимпийские игры

Нам тренер сразу сказал: «Мест всего лишь 12, а вас — 30. Показывайте, доказывайте, а я буду смотреть со стороны, кто что может». И мы доказывали и показывали.

А потом настало время. Как я помню, 29 августа 2004 года мы сидели на сборах на метро «Курская», и вот начали оглашать состав. Начали с вратарей, потом нападающих, потом полузащитников, потом наступило время защитников. Тренер называет двоих и последним меня. Впечатлений с головой: Олимпиада, Афины. Ну вообще! Просто! Все завертелось-закрутилось.

Афины стали для меня шоком. Я увидел столько людей-инвалидов. Я знал, что их много, но я и понятия не имел, что паралимпийский спорт так развит. Еще когда мы в самолете летели, он весь был заполнен паралимпийцами. 200-300 человек — уже много, но когда я вышел на стадион… Столько людей, которые преодолели себя, приехали, которые показывают результаты! Да, не такие, как олимпийцы, и все же, для них попадание на паралимпиаду — уже достижение.

Все трибуны были заполнены. Я просто никогда не видел, чтобы столько людей приходило на матч и так болело. Теперь я понимаю, почему на чемпионате по футболу в Англии и Голландии так красиво играют — им просто болельщики помогают. Потом звучит приветствие, гимн России. Для меня это просто какая-то сказка. Никогда такого не было, и говорить тут не о чем. Я до сих пор под впечатлением от того, что было. Я не могу забыть, и так во всех странах, в которых я был.

Про российские СМИ

Уровень поддержки паралимпийского спорта в России растет, но пока еще у нас не так, как в других странах.

Помню, в 2004 с нами ездил один репортер. Он все снимал, все записывал на бумажечку и потом только, когда мы приехали, где-то в интернете написали маленькую заметку про то, что мы заняли третье место. Когда мы поехали в Пекин, с нами уже была группа репортеров, некоторые даже с камерами, но показывали только дневник в 12 часов ночи и все. А сейчас транслируют все: от гимна до интервью после игры.

Или вот еще пример. Когда мы были на чемпионате мира в Рио-де-Жанейро в 2007 году, нас встретили у трапа, посадили на автобус, сумки без нас доставили, привезли в хороший отель, рядом с полем. Условия просто! Владимир Владимирович, наверное, так отдыхает! Жили в Marriot, пятизвездочном, убирали номера, я спал на такой кровати. Я чувствовал себя не инвалидом, а здоровым человеком. Я просто себя чувствовал белым человеком. И воду давали. Хотите, там, кока-колу. Нам врач это категорически не разрешает, потому что все вымывает, восстановление плохое. А так: воды сколько хотите, фруктов, сколько хотите, тапочки, сколько хотите, и плавки даже.

Я привожу в пример Рио-де-Жанейро, потому что это просто город сказочный, я туда бы с удовольствием еще поехал: отдыхать, играть и жить вообще. В России, к примеру, когда был турнир один в 2003 году, мы жили на территории интерната, где дети-инвалиды живут. Там их не было, это было в летние каникулы. Питались нормально, как в обычной столовой: первое, второе, салат, компот, но условия уже, конечно, похуже.

Про славу

Как попал в команду, вот тогда я почувствовал, что ко мне начали хорошо относиться в моем поселке. Все. Буквально. От детей, которые ходят к моему бывшему тренеру на тренировки, до стариков. Все здоровались, все интересовались, как дела: «Паш, привет! Паша, привези майку. Паша, привези сувенир». Ну просто, я чувствовал себя мэром своего поселка. Я из подъезда выйти не успею, мне уже кричат: «Паша, как дела?» С каждым годом это росло, особенно, когда у меня появились эти заслуги. Меня уже по телевизору показывали: как Мутко вручал нам заслуженного мастера спорта, как Фетисов награждал орденами за заслуги перед Отечеством. Мой бывший тренер фотографию в рамку повесил в Доме культуры. Даже тот, кто «рукой-крюком» называл, пришел, пожал мне руку, обнял. Я такого не ожидал. Я думал, что он до конца моих дней будет меня винить в том, какой я.

Про любовь

Скажу честно, для меня найти девушку, ту, которая на меня посмотрит, найти человека, который будет со мной, любить, уважать меня и ценить, трудно. Сколько знакомился! Узнавали, что инвалид, и больше не брали трубку. К примеру, увидит она, что у тебя льготный проездной, вечером погуляем, домой провожу, а на следующий день она отворачивается в сторону.

Ирина, так зовут мою девушку, она из моего поселка. Познакомились мы зимой на катке. Покатались. Она узнала, что я играю и спросила, как инвалиды вообще могут играть в футбол. Я дал ей записи игр нашей на флешке. А она мне потом пишет: «Ого, да вы лучше сборной России!»

Когда я приехал домой, пригласил ее в кино, посидели-поговорили. Стали встречаться. Съездили отдыхать. Все было здорово. Я не надеялся, честно, что будет такое отношение, до последнего не верил. Знал, как может быть, боялся, что снова будет обидно. Но со временем увидел, что этот человек любит меня. Решили вот связать свою судьбу. Сейчас к свадьбе готовлюсь.

Про будущее

Я сейчас не в Лондоне. Но буду продолжать играть все равно, буду пытаться попадать на соревнования. Я с 2003 года в спорте, и с 2003 по 2011 мне не было равных. Но возраст. Мне 26 лет. Я не старый, но это спорт. Есть молодые люди. Тренеру виднее. Может, ты для себя бог футбола, Криштиану Роналдо, а со стороны видно, что есть человек, который делает все быстрее тебя в пять раз. Я ездил на все сборы, тренировался, отдавался на полную. Но все ребята так.

Мне звонят. И тренер, и врач, и помощник тренера, и ребята. Половина ведь уже ушли, но мне уже и новые звонят. Не попал сегодня — попаду завтра. Я и так был на двух Олимпиадах. Я на одну попал, и то для меня это было счастье. Конкуренция большая: на одно место три человека. И с каждым годом ребят только прибавляется. Сейчас, к примеру, 54 человека на сборах было. Я очень болею за нашу команду, очень хочу, чтобы они золото привезли.

А вот когда они из Лондона вернутся, поговорю с тренером, есть ли перспективы. Если нет, буду искать работу. Я учился на программиста. Заочно, 6 лет. Так что высшее образование есть. Хорошо, что сейчас уже инвалидов берут на работу. А раньше? Когда я футболом начинал заниматься, я уже тогда думал, куда я пойду работать. Кем бы меня взяли? Дворником, может быть.

Про силу воли

Мой друг — пловец Игорь Плотников, он без рук, и его называют дельфином — говорит: «То, что я здесь, я уже показываю свой максимум. Я преодолел себя». Для меня этот человек — открытие. У кого-то кисти нет, у кого-то руки по локоть, а у него рук нет вообще.

Мы ходили на заплыв его всей командой. Его тренер в стойке держал. Он сам не может. Свисток. Тренер его отпускает, и Игорь, как дельфин, плывет. Другие пловцы себе хоть одной рукой, но помогают. А он с таким отрывом плывет. Он первое место занял. Меня от удивления трясло.

«Паша, — он мне говорит, — я так рад, что попал в паралимпийский спорт. Я бы пропал (он в Тюмени живет), я бы там остался и пропал. Меня всему научили: от и до. Да, я питался ногами, но у меня не получалось. А сейчас все для этого делается. Есть специальные методики, медики всему учат».

Это такая ювелирная работа — взять ногой из стопки одну тарелку. Нож и вилку — двумя ногами режет. Так спокойно, так аккуратно. Да, это не по этикету, да, некрасиво, но если человек не может? Он ногами делает все лучше, чем я. Он стреляет из автомата, он машину водит. «Нормально езжу, — говорит он мне. — Только гаишники с огромными глазами останавливают».

Я очень рад, что люди не теряются, не убиваются, а работают.

Текст: Алиса Иваницкая

Источник: http://publicpost.ru

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *