«Театр Простодушных». Словно из иной цивилизации

«Может ли человек оправдать себя не только покорностью высшей силе, но и своим творческим подъемом. Творчество человека не есть требование человека и право его, а есть требование Бога и обязанность человека. Бог ждет от человека творческого акта как ответа на творческий акт Бога.»  Н. Бердяев

Детские, камерные, академические, малые, большие — более 200 различных театров насчитывается в российской столице. Известные и не очень, модные и непризнанные — каждый со своим лицом, по своему неповторимым. Но есть среди этого бесчисленного количества театров воистину уникальная труппа — не только для Москвы и для России, но, вероятно, и для всего театрального мира.

Это «Театр Простодушных» — социо-культурный феномен, творческая мастерская, некоммерческий драматический театр, дающий спектакли на московских сценах. Феномен, потому что здесь нет «актеров» в привычном понимании этого слова, ведь вся труппа этого театра — люди с синдромом Дауна. Поскольку у театра нет своего дома, спектакли играются на разных площадках. (Билеты можно приобрести за полчаса до начала спектакля. Справки по телефону: 8 916 293 95 36).

«Театр Простодушных», созданный в 1999 году, стремится быть в авангарде театрального процесса, сотрудничает с «Театром. DOC», признан трижды Лауреатом всероссийского фестиваля «Про-театр», версальского европейского фестиваля «Орфей», международного фестиваля особых театров в Санкт-Петербурге «Балтийский Дом», награждён премией «Акция по поддержке российских театральных инициатив» совета Президента РФ по культуре и искусству, специальным призом «Хрустальный росток» («За подвижничество в искусстве») высшей театральной премии Москвы «Хрустальная Турандот».

Это не просто театр, это больше чем театр — это «территория иных возможностей», где художественными средствами осуществляется апостольство инако-одаренных. Все участники проекта, которые еще вчера признавались изгоями общества, воспринимают свои выступления на драматической сцене — как культурно-просветительскую миссию. Временный коллектив постепенно превратился в постоянно действующую труппу, где актеры и их родители, активно участвующие в общем деле, несмотря на финансовые трудности и отсутствие места для репетиций, увлеченно работают. Вместе с ними все радости и печали разделяют организатор театра Игорь Неупокоев — человек, влюбленный в своих актеров, Ксения Соколовская, принимавшая участие в работе над первым спектаклем, Станислав Губин, последние годы делающий свет и звук для всех спектаклей «Простодушных».

Целью этого благотворительного проекта является интеграция в отечественную культуру особых артистов, социальная реклама их возможностей и творческая реабилитация, которая осуществляется на занятиях по мастерству актера, сценической речи и движению. Особое место в процессе реабилитации занимают выступления артистов с инвалидностью перед широкой публикой. В анализе любой суб-культуры важно уяснить социо-культурные реалии, определяющие особенности данного культурного образования. Эта театральная новация имеет «синтетическую» основу, совмещающую в себе несколько культурных тенденций, каждая из которых само-достаточна.

Отметим, что понятие «Театр Простодушных» включает в себя адаптированные формы символистского театра и наивного искусства, это выражено уже в самом названии театра. Жанровые формы тут почти не изменились, но меняется их содержательно-идейная составляющая. В этом экспериментальном театре согласуются и «сплавляяются» воедино элементы народного театра, примитивного искусства и индивидуального творчества. Эти элементы сочетаются в полу-профессиональном творчестве, потому что в узко-профессиональных формах не может быть реализован творческий потенциал этих «артистов».

Здесь все, без исключения, участники — выступают в одном амплуа — «инженю» (от французского ingenue — «наивная», в русском театре «простушка», а в мужском варианте — «простак»). В таком странном актерском ансамбле найдена собственная манера исполнения, общий актерский стиль, где нет психологических полутонов, все резко очерчено и до предела «логично» и то, что важно показывается в полярных эстетических категориях: красивое/ безобразное, трагическое/ комическое. Индивидуальности этих исполнителей — колоритные, такие несовременные, даже вневременные, придают их игре исключительную художественную значимость.

Специалисты относят «Театр Простодушных» к искусству Арт Брют (от французского art brut — грубое, «сырое», «необработанное», неограненное искусство) — это творчество в наиболее чистом его проявлении, «свободное» от влияний культуры: спонтанный психический выплеск из глубины сознания. Как эквивалент в англоязычной литературе используется термин «искусство аутсайдеров». Близкие по смыслу явления — маргинальное искусство, фолк-искусство, визионерское или интуитивное искусство, «новый вымысел» (французское neuve invention).

Другой театр — «странный» — здесь противопоставляется банальному в искусстве, обывательскому взгляду на мир, пошлому, механическому считыванию действительности. В искусстве зритель ищет неведомое, истинное, ибо художник-творец обладает свойством проводника первозданных смыслов. «Неведомое» выявляется художником — метафизическим «странником» по сути. В этом контексте, странное находится в состоянии «брют» в культуре, а настоящий художник — странный, маргинальный. Но авторы проекта не разделяют различных тенденций, и не определяют маргинальное в искусстве, ибо сама идея театра, как искусства иных возможностей — связывает эти понятия в единый узел, где «странное» означает «настоящее», «истинное», а качество спектакля определяется по актуальности странного в нем.

Режиссер Неупокоев занимается апологией «Простодушных», исследуя новые способы постановки при помощи уникального интеграционного метода, он бросает вызов привычной для публики эстетике драматического театра. Участие маргиналов в откровенной художественной провокации — это художественная реконструкция двусмысленного, «странного» поведения исторических юродивых средневековья. Случайная компания страждущих людей оформилась в крепкую артель блаженных артистов, играющих не для корысти, юродствующих «сердца ради». Юродство здесь следует понимать не в церковном, а в обще-культурном контексте.

В Москве «Арт Брют» также набирает обороты, успех «Театра Простодушных», как уникального события на русской сцене, свидетельствует об этой тенденции. Выступления прессы о новом театре начинались с благоприятных откликов и доходили до восторженных. После многолетней работы состав участников закрепился и творческий союз из переменной величины стал постоянной. Из труппы, выступающей время от времени, «Театр Простодушных» превратился в настоящий театр, регулярно дающий спектакли в Москве и регионах России (Санкт-Петербург, Воронеж, Ярославль), гастролировал  во Франции, в Украине.

Но особенный театр, как продукт маргинального искусства, оставаясь в оппозиции к доминирующей культуре, при этом, стремится вписаться в нее, выйти из анденг-раунда. Дальнейшее развитие этого творческого проекта послужит преодолению предрассудков и негативного отношения к людям с интеллектуальной недостаточностью, осознанию обществом ответственности за своих «слабых» членов, и, в результате, становлению в России «общества без лишних людей».

Вид «человек разумный» (homo sapiens) богослов о. Павел Флоренский назвал «человек молящийся» (homo liturgikus). Но можно его называть и «человек играющий» (homo ludens), потому что игра — важнейший, основной элемент искусства, срединный слой бытия человеческого. В искусстве всегда исследуется человек, и через игру уравниваются все крайности — высокое/низкое, малое/великое, темное/светлое.

Игра — есть основа драмы, но и важная составляющая самого человека, — может быть, издержка человеческой природы, следствие падшести… Посмотрите на игры детей: если дитя не играет, значит, заболел, нездоров. Детская игра свободна, без условий — ребенок сам сочиняет себе игру, она ему необходима, игра развивает.

Театральная же игра связана с художественной силой творчества, с мировой культурной традицией. Актер,  выделяется из толпы, выходя на подмостки. И игра поднимает человека над серьезностью низшего порядка — угрюмой, бессловесной, животной, однако не достигает того уровня высшей серьезности, которая присуща только всеведущему и всемогущему Богу.

И у наивных артистов больше, чем у других, проявляется эта двойственность театральной игры, возносящей человека высоко, но не выше его человеческого удела. «Я сижу в темноте / И она не хуже / чем темнота снаружи», — писал Иосиф Бродский про себя, но так могут сказать о себе и «простодушные» — большие, взрослые дети. У них все по-своему.

Может поэтому наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) назвал их «инопланетянами», ведь они — словно из иной цивилизации, а не из этого мира, который «во зле лежит». Люди, чуткие к миру духовному, чувствуют это — потому принц Британского королевского дома, исповедующий православный обряд, Майкл Кентский хотел их увидеть, а матушки из Дивеева монастыря зовут их погостить в своей святой обители.

Ведь здесь в чистом виде выражен национальный архе-тип Иванушки-дурачка, который на поверку оказался счастливее своих «правильных» братьев, мыслящих банально и потому ущербных, или Емели, оригинала, пролежавшего всю жизнь на печи, но не упустившего своей удачи.

Источник и Сайт театра

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *