Особенности национального медицинского туризма
Россияне, несмотря на отечественную систему ОМС и многочисленные частные клиники, по разным подсчетам, тратят на лечение за рубежом порядка 30–40 млрд рублей в год. Правда, из них 3–6 млрд «оседают» в карманах посредников. Насколько бывают оправданны эти траты?
Как известно, до революции русское дворянство регулярно отправлялось на воды Баден-Бадена, дышало горным воздухом в Швейцарских Альпах или лечило расстроенные нервы в Италии. Да и сейчас удовольствие поправить здоровье у иностранных эскулапов в целом считается привилегией избранного «класса» олигархов и чиновников. И тем не менее сегодня они — не единственные, кто предпочитает лечиться за рубежом.
Человеческий фактор
Во-первых, во многих случаях такое решение приходит в ситуации, когда больной и его семья — люди не бедные, но и далеко не миллионеры — готовы продать квартиру, бизнес или влезть в долги, чтобы победить или хотя бы укротить на время тяжелый онкологический недуг. Один из популярных мифов, который до глубины души возмущает российских медиков, — убеждение, что только заграничное лечение станет спасательным кругом, который не захотели или не смогли бросить больному в России.
«Часто болезнь обнаруживают на поздней стадии, когда все лечение сводится к облегчению страданий пациента. Именно в этом случае предпочитают бороться до конца и обращаются в зарубежные клиники. Но немецкие врачи тоже не волшебники», — рассказывает Ольга Коваленко, руководитель отдела медицинских консультаций компании InterKlinika. Неизлечимые болезни, увы, существуют, а панацеи от них нет даже в лучших клиниках мира.
В то же время профессор Ирина Кузнецова, главный научный сотрудник отдела женского здоровья научно-исследовательского центра Первого МГМУ им. И.М. Сеченова, убеждена: если пациент верит, что помочь ему может только иностранный специалист, вероятность вылечиться за рубежом у него все же будет выше, чем на родине. Но и психология здесь решает не все — важен профессиональный уровень врача, его квалификация. «Медицина первичного звена непредсказуема, как у нас, так и за границей. На уровне специализированной помощи средний уровень врачей примерно одинаков. Поэтому, обращаясь не к конкретному врачу, а в клинику, пациент должен отдавать себе отчет, что он тянет лотерейный билет», — считает она.
Специалисты высокого класса есть как в России, так и за рубежом. Оснащение клиник сегодня также разнится относительно не существенно. Но в том, что связано с реабилитацией — то есть восстановлением пациента после болезни или операции,— мы пока уступаем Западу. Для некоторых областей медицины, например, для неврологии, при ДЦП, этот фактор становится «критичным». В европейских клиниках, где уровень детской реабилитации традиционно высок, родителей даже учат, как потом заниматься с ребенком дома, и эти уроки разрешено снимать на камеру. У нас об этом пока приходится только мечтать…
Еще одно наше слабое звено — недостаточное число российских медиков, обученных обращаться с высококлассной аппаратурой. Иногда результаты тех или иных исследований оказываются ошибочными и в ту, и в другую сторону. Человеку либо выносят ложный приговор, либо вовремя не могут отследить действительно опасное заболевание. Немецкие врачи даже не смотрят на переведенные выписки из медицинских карт, сделанные их коллегами из России: для них важен сам снимок, зачастую произведенный на оборудовании, которое закупили в той же Германии, но до сих пор не научились правильно использовать… По словам Валерия Штерна, врача одной из крупнейших израильских клиник, до 30% онкологических диагнозов, поставленных в России, оказываются ошибочными.
Дотошное следование западных врачей (здравоохранение жаркого Израиля также тяготеет к нормам американской медицины) наработанным стандартам и протоколам лечения можно расценивать по-разному. «Российские врачи принимают решения «как бог пошлет», слишком полагаются на интуицию, — утверждает доктор Штерн. — При раке почки врач в Израиле четко знает, какую операцию сделать и какую часть почки отрезать. А врач в России может взять и отрезать всю почку у пациента двадцати лет — случай из практики, — а ведь она ему еще может пригодиться!».
С другой стороны, у врача-иностранца бесполезно просить сделать что-то, выходящее за протокол, даже если это действительно целесообразно. «Если вам в горло попал кусок пищи и вы задыхаетесь, врач, оказавшийся рядом, не сделает вам трахеотомию, потому что у него нет на это лицензии», — рассказывает профессор Ирина Кузнецова. Она приводит пример со своей пациенткой из Англии: по протоколу поставить капельницу с альбумином можно тогда, когда его уровень в крови будет ниже 29. А у женщины он в течение нескольких дней падает до 29. Все клинические показатели, тяжесть состояния «кричат» о необходимости этой капельницы. А врач говорит: «Не имею права». И, чтобы приободрить больную, добавляет: «Потерпите немножко. Может, вам станет хуже, тогда вас переведут в реанимацию, а у них другие протоколы…»
Финансовые вопросы
Если же решение искать помощи у иностранных специалистов уже принято, существует несколько способов оплатить лечение: собственные накопления, спонсор или благотворительный фонд, а также (кстати, не все об этом знают) поддержка государства. Так, в 2013 году на лечение тяжелобольных пациентов в Европе из госбюджета было выделено свыше 177 млн рублей. Примерно такая же сумма заложена на эти цели в бюджете этого года. Возможные показания — трансплантация сердца детям, сложные нейрохирургические вмешательства при эпилепсии, пересадка костного мозга от неродственных доноров, некоторые виды лучевой терапии… Все, что пока недоступно у нас.
Как сообщает Минздрав РФ, с 2011 по 2013 год были направлены на лечение за границу за государственный счет 27 человек (из них — 19 детей). Чтобы попасть в этот «список счастливцев», понадобится рекомендация врачебной комиссии: российские специалисты должны подтвердить, что технологий по лечению данного заболевания в нашей стране нет и лечение за пределами РФ — единственно возможный выход.
Благотворительные фонды стремятся оплатить лечение пациентам и в том случае, когда у больного нет времени ждать желанной квоты на нужную операцию или терапию. Среди некоторых врачей бытует мнение, что часто на лечение за счет собранных средств «за бугор» отправляют неизлечимо больных пациентов, что якобы «вредит» репутации российской медицины.
Соучредитель фонда «Подари жизнь» актриса Чулпан Хаматова в своем блоге подчеркивает: «Мы никогда сами не принимали и не принимаем решения, оплачивать ли лечение ребенку за границей или отказать. Такие решения в нашем фонде всегда принимает медицинский экспертный совет, в который входят ведущие детские онкологи и гематологи страны». Если же случай исключительно паллиативный и излечение невозможно, фонд отказывает родителям в сборе пожертвований.
Но поскольку та же паллиативная помощь в России скована множеством бюрократических барьеров и в редких случаях оказывается на дому, перед пациентом и его семьей становится серьезная дилемма: остаться в родной стране, где и стены помогают, или уехать за рубеж, где неизлечимо больные люди, и особенно дети, окажутся в объективно лучших и более гуманных условиях. Взять хотя бы пресловутый доступ родителей в детскую реанимацию, позволяющий родителям и инкурабельным детям находиться рядом в самые важные, возможно, последние часы…
Трудности перевода
По словам руководителя отдела медицинских консультаций компании InterKlinika Ольги Коваленко, большинство россиян, которые могли бы лечиться за рубежом, не решаются на это и тянут до последнего по ряду причин. Прежде всего из-за незнания языка, страха перемен, представлений о невероятной дороговизне такого лечения. Последнее не совсем верно — в Германии, к примеру, стоимость медицинских услуг сопоставима или даже существенно ниже услуг некоторых частных клиник на территории РФ. В Израиле стоимость может быть еще ниже. Консультация немецкого профессора медицины для сбора анамнеза обойдется в €100–150, а полная диагностическая проверка здоровья (чек-ап) — в €2 тыс. Но в придачу к счету от клиники (в него войдет и стоимость лекарств) придется оплатить расходы на предварительный перевод нужных документов и оформление визы, услуги переводчика, а также проживание в гостинице или апартаментах.
С какими же проблемами может столкнуться пациент за границей? Нередко просто заканчиваются деньги — в израильских клиниках, к примеру, на реабилитацию после операции выделяется строго определенное количество дней. Если же пациент «залежался» в реанимации свыше этого срока из-за непредвиденных осложнений (сутки там стоят до $1500), счет может резко подскочить, поэтому в этом случае надо иметь с собой как минимум $10–15 тыс. про «запас». В этом смысле немецкая медицина выгодно отличается: все неожиданности уже предусмотрены в предварительных расчетах.
Бывает, что сложности создают сами больные. «Например, едет пациент на заключительную консультацию, когда уже следом самолет домой, и забывает два критически важных снимка в номере отеля, — рассказывает Валерий Штерн. — Сопровождающий ему о них напоминает, но он все равно снимки не берет. Консультация срывается, весь смысл недельного пребывания теряется, пациент в шоке и недоволен «израильской медициной, а не собой».
Не стоит и рассчитывать на королевский сервис в обмен на взятку — что потребовал один предприниматель из России, попытавшийся в Израиле купить чуть ли не целую больницу для удобства своей маленькой дочери. Отношение к вам в иностранном медучреждении будет таким же, как и к другим пациентам, что-то ускорить или обойти не удастся.
Опасные связи
В области медицинского, назовем его так, туризма существует множество посреднических компаний, которые с удовольствием обдерут как липку и больного, и его родственников и при этом еще и плохо организуют лечение. Как же не попасться на удочку нечистоплотных предпринимателей? Ольга Коваленко из InterKlinika считает, что красноречивые обещания благополучного исхода при терминальном диагнозе, более того, его гарантия — не более чем манипуляция.
Должны насторожить и привлекательные цены ниже средних, и слишком настойчивый посредник. Общение происходит только по электронной почте, без участия специального координатора, и какие-то вопросы постоянно остаются без ответа? Компания-посредник берет процент от суммы медицинских услуг, а не предоставляет собственный прейскурант? В письме требуют предоплату или перечислить всю сумму сразу, без выставления счета от имени клиники и подписания договора? В этих случаях обязательно есть серьезный повод призадуматься и внимательно изучить отзывы о посреднике в Сети.
Специалисты по лечению в Израиле также рекомендуют обращаться на официальные русскоязычные сайты больниц, причем сосредоточенных не где-нибудь на окраине страны, а в самом Тель-Авиве. В интернете есть информационные порталы с подробной и обширной информацией: как правило, эти порталы принадлежат проверенным провайдерам медицинских услуг, существующим не один год и сотрудничающим с ведущими клиниками и специалистами. И, конечно, при приезде в другую страну стоит проявить осторожность и никогда не передавать деньги за лечение в фойе отеля или медицинского учреждения.
Страны — лидеры медицинского туризма среди россиян:
- Израиль — онкология, дерматология, нейрохирургия, ортопедия, гинекология (отказ для пациентов с туберкулезом и ДЦП, не делают пересадку органов).
- Франция, Швейцария — косметология, пластическая хирургия, лечение ожирения, родовспоможение.
- Германия — кардиология, онкология, ортопедия, перинатальная медицина, неврология, гериатрия (болезни старческого возраста).
- США — лечение патологий кроветворной системы.
Ксения Дьякова-Тиноку
Источник: Известия
Похожие статьи