Живи Андрей Желудов в США, не миновать ему лавров национального героя и обеда с президентом Бушем. На родине о нем неизвестно даже соседям. — Вы к кому звоните, там же инвалид живет, — предупредила меня рыхлая девица, проживающая с Желудовым дверь к двери.
«Кто инвалид?» — чуть не вырвалось у меня. Тот, кто в одиночку проехал по России 30 тысяч километров? Кто «прошел» байкальские скалы, Баренцево море и пустыню, несмотря на парализованные ноги? Изобрел и изготовил 75 специальных велосипедов (хэндбайков) с ручным приводом? Да это мы с вами по сравнению с ним инвалиды!
Но я промолчал, продолжая звонить. Мне никто не открывал, хотя мы по телефону договорились о встрече. «Забыл. Тренироваться уехал». — Я пошел искать его среди смога подмосковного Реутова.
ТРАВМА
Полмиллиона россиян обречены на жизнь в инвалидных колясках — перелом позвоночника. По характеру травмы их называют — «спинальники». Диагноз — паралич ниже пояса. Причина в двух случаях из трех — автоаварии. Желудов попадает в треть оставшихся.
30 лет назад студент 2-го курса Московского геолого-разведочного института работал на летней практике в Приморье. А по выходным развлекался лазанием по базальтовым скалам. Сорвался, упал, сломал позвоночник.
Из-за нелетной погоды, нейрохирурга из Владивостока не дождались — оперировали простые хирурги в Дальнегорске. Спасти спинной мозг в районе перелома (12-й позвонок) не удалось. После операции Андрея перевезли в Москву, и через год выписали из больницы.
РОДИЧИ
Выше пояса спинальники такие же, как мы. Даже лучше. Руки у них и вместо рук, и вместо ног. Сила образуется борцовская. И не часто находит она себе применение — спецрабочих мест в России почти нет. Спецтранспорта, до работы доехать, нет. Съезды из подъездов — не в каждом доме.
В итоге, спинальники попадают на руки родственникам и проживают свою огромную человеческую жизнь в великой депрессии, почти не выезжая на улицу.
Родители Андрея Желудова — военный связист и санэпидемврач — до 20-летия сына не дожили. Андрей вернулся в пустую квартиру и начал «ставить себя на ноги». Семь лет он отпускал ручки гирь и тренажеров только чтобы прерваться на еду и короткий сон.
Семь лет невероятных усилий ни к чему не привели — движение в ногах не родилось. В 1982 году Андрей захотел умереть. Рачительные власти решили, что умирать лучше вне стен отдельной квартиры, и определили Желудова в Климовский интернат для престарелых и инвалидов. Там ему, 27-летнему, не дали инвалидной коляски и бросили прикованным к кровати.
«НАЦИКИ»
Андрея дома не было, и я пошел по улицам Реутова, высматривая его, 51-летнего, в автомобильном потоке. В скверике группа бритоголовых получала сомнительные инструкции от мужика, похожего на боксера Валуева и одетого в милицейскую куртку.
— Здесь велосипед длинный, трехколесный, с полулежащим в нем чернобородым человеком не проезжал? — поинтересовался я у наци.
— Да, мы каждый день его видим, но сегодня не было, — ответил их главный. — А что он, спортсмен?
— Скорее инвалид, — ответил я наученный соседкой Андрея. — Ноги у него парализованы. Он без ног на этом велосипеде за 41 день взял 22 перевала Алтайских гор и 1500 километров — Чуйский тракт. А в 97-м пытался проехать к Онежскому озеру через каменные валуны. Упал и сломал руку. До Петрозаводска 132 километра добирался на одной руке. Ночевал, завернувшись в палатку и спальник на снегу. Кто он, по-вашему, — спортсмен? Инвалид?
Подростки смотрели в землю.
— Вот так, герой каждый день мимо нас ездит, а мы и не знаем. Вот вы кто, сукины дети! — старший в милицейской куртке осмотрел группу — Славяне!
СУЛЬВАЗИН КРЕСТОМ
Выжил Андрей в Климовском интернате не для себя. Его соседу по палате приходилось еще хуже. 50-летнему кузену актера Евстигнеева, Дмитрию Евстигнееву, полностью слепому, каждые несколько дней кололи «сульвазин крестом» — в две ягодицы и под обе лопатки. (Смесь серы с воском применяется для обездвиживания, причиняет дикие страдания). Причиной «лечения» стала трехкомнатная квартира в Москве, которая после смерти Евстигнеева могла бы стать собственностью главврача Климовского интерната.
Спасти слепого приятеля был лишь один шанс — бежать. Но как бежать без ног, без инвалидной коляски и с невидящим другом?
Андрей вынужден был учиться делать коляски из разрозненных железяк, имевшихся на складе интерната. Он научился. Вместо сварки применял болты. Дырки под них сверлил ручной дрелью. Отсутствующие детали заменял ворованными уголками. И все — тайно, в подвале, в полутьме, ползком.
Когда коляска была готова, Андрей достал гражданские вещи для двоих и обманул охрану.
СВОИМ ДЕЛОМ
Приютила беглеца сестра. В комнате коммуналки в Реутове, где жила с мужем и ребенком.
Андрей устроился на Реутовскую фабрику детских игрушек наладчиком пищалок для кукол-перевертышей.
— Самые «паскудные» те, которые «мама» говорят, — жаловался мне Андрей, когда мы познакомились с ним на велокроссе для инвалидов. Хэндбайки для того кросса, все шесть штук, были изготовлены Андреем безвозмездно. — Я там пять лет работал, никак не мог с первого раза их настроить — то «амам» получалось, то «мя». 20 лет назад я взял целый ящик, перевернул, чтобы они воздуха набрали, да как швырнул об пол…
Под неживой вопль «мя-я-у!» Андрей ушел с фабрики. А через месяц переехал с сестрой в отдельную квартиру.
Появилась своя комната, ставшая веломастерской. Так родился изобретатель. Первая мысль о дальнем путешествии, с ночевками, пришла в июле 89-го. Он сел и поехал.
— Тогдашняя моя велоколяска, 15-я, носила имя «Кондор». Рычаги на ней двигались не по кругу, как на современных хэндбайках, а взад-вперед. Колеса были толстые, от мини-трактора. Скорости переключались переставлением тяги по рычагу. В общем, инвалид на инвалиде.
Несовершенство своего 15-го детища Андрей почувствовал, преодоле-вая подъемы на пути к Переславлю-Залесскому. Позвоночник опух на месте перелома, мешал таскать рычаги. Он подкладывал под позвоночник тряпки и полз к деревне Юрьино, где ждали друзья.
Обратно его везли на автомобиле. Зато время жизни Желудова с тех пор стало измеряться номерами хэндбайков — все более совершенных.
75-Й
— Представь: декабрь, на улице ноль, сплошной автопоток, а он каждый день по три часа по местным улицам накатывает! — рассказывает мне его сосед по подъезду и приятель Сашка, плотный парень с двумя карапузами. — Но охота пуще неволи — он же 75-й хэндбайк доделал. О нем всю жизнь мечтал, с поворотом рулевого колеса на 90 градусов. Обкатывает его теперь, к весеннему походу готовится. Я его еле уговорил флажок на антенне сзади приделать, чтобы автомобилисты замечали — посадка-то у хэндбайков низкая.
Сашка второй день не видел Желудова и был чрезвычайно этим озабочен. Запертая дверь в квартиру, выключенный свет и телевизор (первый этаж) и отсутствие следов от колес на полу подъезда — странные признаки. Мы зашли в квартиру к Сашке и позвонили в «скорую».
Никто похожий на Желудова за последние два дня в аварию в Реутове не попадал. Куда он мог пропасть?
Я расхаживал вокруг дома, вспоминая Андрея Желудова и наши с ним разговоры. Как-то я приехал к нему с водкой. Редкий спинальник пропускает возможность выпить. Андрей отказался сразу. И историю рассказал.
В 98-м он сделал свой самый длинный пробег — 4,5 тысячи километров. Коляска была с двумя приводами на задние колеса и клиренсом — 18 см.
Он загрузил в нее 4 запасных цепи, 6 новых покрышек и поехал в Заполярье. А там снег на сопках. Шел через местность, где аборигены воздухозаборники мотоциклов выше руля выводят, чтобы воды из луж не хватанули. Три мужика, водители самосвалов, встали постоем — дороги не было. Андрей с ними три дня водку пил от радости, что до «края земли» дошел. А потом подумал: если всю жизнь так к «горькой» прикладываться, то не Реутов, но и Климовск никогда бы позади не оставил.
С тех пор употребляет только для тепла, когда спит на снегу.
ИЗОБРЕТАТЕЛЬ
— Ты правда 75 велоколясок своими руками сделал? — спросил я Андрея по телефону, когда договаривался о встрече.
— Это не считая сделанного для других, — ответил он. — А будь у меня мастерская, станки и деньги — сотнями бы делал. Американцы покупали бы у России лицензии на хэндбайки.
— Но мастерскую и деньги, сколько я ни просил, мне не дают. В России одни разрабатывают технику для инвалидов, другие на ней ездят. Вот и получается техника буквально инвалидная.
У Андрея концепция противоположная. Свои велоколяски он испытывает во время своих пробегов, с риском для жизни. И считает, что можно только так: «Я сам разрабатываю и сам езжу. Я всегда знаю, что где мешает, что надо додумать, что переделать, а что вообще поменять».
— Неужели за 16 лет, что твои хэндбайки побеждают внутри страны, ни один производитель не пытался приобрести твои разработки?
— Были тут эти производители. И все хотели меня поиметь, — усмехнулся по телефону Андрей. — Приезжали с Челябинского трубного, Очаковского трубного, МПО Машиностроения и много откуда еще. Хотят купить за копейки модель и тиражировать тысячами. Но слышат мои условия — и их ветром сдувает.
— Денег много требуешь?
— Деньги мне безразличны. Я хочу контролировать процесс производства, дорабатывать модели, чтобы не металлолом получался, как вся отечественная инвалидная техника, а настоящие хэндбайки — на зависть всему миру. Я новый принцип придумал для хэндбайков, с использованием инерционного движения, как у кенгуру. Но никому это здесь не нужно.
ОСЕННЯЯ ДЕПРЕССИЯ
Я прождал Андрея на улицах Реутова часа четыре. Стемнело. Андрей с тренировки не возвращался. В его квартире на первом этаже свет не включался и телевизор не работал. Телефон не отвечал.
В волнении за жизнь героического путешественника я вернулся в Москву, увозя обратно рюкзак с теплыми вещами и продуктами (живет Андрей на пенсию — 3600 рублей). Дома набрал его телефонный номер. Вдруг трубку взял сам Андрей.
— Вас не было дома, мы с вашим соседом Сашкой волновались — не случилось ли чего.
— Я был дома, но не стал с вами разговаривать, — ответил Андрей хрипло и смущенно. — Не надо обо мне писать. Ничего личного, Павел. Просто пошли все в ж…у! Я как жил всю жизнь один, так ее и доживу. Не мое время. Я человек старой закалки. Не умею петь сам себе дифирамбы и не хочу учиться. Для чего статья обо мне? Пишите о молодых, у них вся жизнь впереди.
Выпалив все это залпом, человек-легенда повесил трубку.
Может быть, он ждал внимания прессы лет пять назад. Не дождался.
Может быть, осенняя депрессия. Обычная для человека в его положении.
У нас не США. Сколько ни геройствуй — чаю с президентом выпить не получится.
АВТОРИТЕТНОЕ МНЕНИЕ
У СПИНАЛЬНИКОВ ВОССТАНАВЛИВАЕТСЯ ЭРЕКЦИЯ!
— Это страшная проблема, особенно в России, — рассказал «Труду» зав. отделением нейрореабилитации госпиталя им. Бурденко профессор Владимир Найдин. — После травмы позвоночника эти люди прикованы к инвалидной коляске. Нет чувствительности и движения в ногах. Не работают тазовые органы. Чтобы избавить организм от лишней жидкости, несколько раз в день приходится вставлять в уретру катетер. Заносится инфекция. Из мочевого пузыря она переходит в почки. Пиелонефрит (инфекция почек) чаще всего приводит таких больных к смерти.
— На втором месте пролежни — они же постоянно сидят или лежат на одних и тех же точках.
— На третьем — закальцирование суставов и невозможность движения. Есть категория спинальников, которые пьют водку. Эти сгорают совсем быстро.
Проблема спинальников до недавнего времени существовала во всем мире. Но сегодня в Европе она решена. Ни один архитектурный проект там не подписывается, если в нем не учтены лифты и пандусы для спинальников. Ни один магазин или развлекательный центр не будет принят, если нет специального туалета для инвалидов. Ни один автобус не выйдет из парка, если нет опускающейся ступеньки для инвалидных колясок. Ни один бассейн и стадион не откроется, пока им полноценно не сможет пользоваться спинальник.
В России (даже в Москве) ничего подобного нет. Люди с такими травмами хорошо себя чувствуют в бассейне. Но в Москве нет ни одного, куда могла бы заехать коляска. Не говоря о спецлифтах для спуска в воду.
— Россия могла стать мировым лидером по реабилитации спинальников, — говорит Владимир Найдин. — В 1965 году в Караганде (спинальная травма часто случается у шахтеров) работал профессор Коган. Он провел опросы и выяснил, что заветная мечта любого спинальника — оживить эрекцию. Оказалось, это не трудно. Надо уколоть в крестец смесь двух известных препаратов — и вот она, эрекция на целый час! Пациенты Когана были счастливы, они рожали детей.
Но в 1975 году кто-то донес в правительство, что в карагандинской больнице — «разврат». Отделение закрыли, главврача репрессировали. А профессор Коган бежал в Европу.
Там он и поныне помогает спинальникам чувствовать себя полноценными людьми.
газета «Труд» № 232, 14 Декабря 2006г.
Похожие статьи
-
-
Андрей Стоянов: Жизнь бесконечная
Белая "Ока" ждала в центре Тулы у вокзала. Дверь о.. Читать далее+ -
Андрей Рыжов(Andrey Ryzhov): Охота — пуще боли!
Андрею Рыжову 40 лет. Начиная с осени он ходит на .. Читать далее+ -
Андрей Середа: Большой маленький человек
Этого маленького человека с большой головой и грус.. Читать далее+
Андрей, ты СУПЕР!!!