Мария Гатала-Квасневская: Я все же написала о весне

Домой из больницы ее выписали умирать. Муж сбежал. Свою боль она выплеснула в стихах, по-осеннему больных и грустных, решив, что жизнь окончена. Оказалось, все только начинается, потому что пришла популярность, большая любовь и стихи о весне!

Жизнь львовянки Марии Гаталы-Квасневской делится на несколько этапов, сценарии которых совершенно не похожи. «ДО» беды она была молодой, совершенно здоровой женой посредственного мужа и работала кассиром на железнодорожной станции. «ПОСЛЕ» была инвалидность, предательство мужа и глубокая депрессия на грани самого страшного. К счастью, есть у Марии и СЕГОДНЯ. В нем она популярная поэтесса и любимая жена сильного талантливого мужчины.

Дороги детства

В детстве у меня была кукла по имени Хозяин. Она казалась мне необычайно красивой. И неважно, что отец сшил её из лоскутков старой простыни, глаза нарисовал карандашом, пальчики прошил белыми нитками… Однажды мальчишки-хулиганы отобрали Хозяина и, дразнясь, забросили на покатую крышу дома. Мы с сестрой взобрались туда через форточку и, рискуя сорваться вниз, спасли своё сокровище.

Бедно жила наша семья в послевоенные годы. Одежду покупали только старшей сестре, а я уже за ней донашивала. О лакомствах и мечтать не приходилось. Но, несмотря ни на что, я считала себя счастливым и богатым человеком. Ещё бы! Ведь мои родители, и отец, и мать были живы! А большинство друзей-сверстников росли сиротами и завидовали мне…

Девочкой я очень любила встречать и провожать поезда. Папа-железнодорожник часто брал меня с собой на работу. Наверное, поэтому, не набрав нужный балл в мединститут, пошла работать кассиром. Занятие пришлось по душе, и вскоре я уже не представляла для себя другой профессии. Я вышла замуж. Жизнь состояла из работы, домашних хлопот, общественных поручений. Казалось, так будет всегда. «Что еще нужно женщине?»- думала я и не замечала, как проходят годы: много, очень много лет.

Слово – ранит!

В сфере обслуживания существует правило: «Клиент всегда прав». Не думаю, что это верно. Мы часто не отдаем себе отчет, какой силой обладает брошенное в сердцах слово. Словом можно ранить, искалечить человека. Можно даже убить.

Я болезненно реагирую на грубость. Мужчина же, решивший, что его обсчитали на пять гривен, в выражениях не стеснялся. У кассы собралась толпа любопытных, а через минуту «потерпевший» обнаружил, что ошибся, и попросил прощения. Но извинения слабо утешали. Ведь он ушел, а я осталась. Одна – на виду у десятка людей, с интересом взирающих на «воровку».

Я так понервничала тогда, что «скорая» увезла меня в больницу прямо с работы. Оборвался тромб, произошла закупорка артерии. Необходима была срочная операция, однако вовремя поставить правильный диагноз не удалось. В результате – ампутация правой ноги выше колена. Я провела в больнице долгие месяцы, а домой меня выписали … умирать.

Жизнь вопреки

Я лежала на больничной койке с закрытыми глазами, когда вдруг слышу разговор санитарок: «У нас в отделении двое безнадежных. Первым, наверное, умрет седой мужчина из четвертой палаты, а та женщина – следом». «Та женщина» – обо мне. А спустя несколько часов пришла моя сестра и спросила, не нужен ли мне священник, потому что после исповеди больным становится легче. Я все поняла и ответила: «Не бойся, я не умру».

Однако через несколько дней она все-таки позвала священника. Боялась, что уйду на тот свет невенчанной. Тут же, в больнице, нас с мужем обвенчали. Знать бы тогда, что этот брак, заключенный на небесах, недолго продлится на земле… Муж приходил ко мне в больницу каждый день, но в наших отношениях чувствовалась отчужденность. Он как-то странно переменился. Я думала, мне это только кажется…

Надежду терять нельзя. Ты должен бороться за жизнь, какими бы адскими ни были муки. Друзья, сотрудники день и ночь дежурили у моей койки, ни на минуту не оставляли одну. «Держись, – говорил мне начальник, – ты поправишься и выйдешь на работу. Поставим к кассовому окошечку инвалидную коляску, и будешь продавать билеты снова!» Я верила, что так и произойдет. Ведь работать – значит жить! Сегодня, придя на работу, я первым делом прячу костыли. Пассажиры и не догадываются, что их обслуживает женщина-инвалид. Прошло семь лет, но до сих пор не удается перешагнуть через барьер внутри себя: не могу привыкнуть, когда мне смотрят вслед – с любопытством или сочувствием.

Беда или вина?

Врачи расписались в собственном бессилии перед моей болезнью. Муж привез меня из больницы домой в тяжелом состоянии, с высокой температурой. К счастью, друзья нашли хирурга, который сотворил чудо. А вот с супругом мы вскоре расстались.

Я думаю иногда: если бы муж поддержал меня, не отвернулся в трудную минуту – не было бы стихов. Ну, порыдала бы в плечо, пожалела бы себя – и все. Ничего не изменилось бы в жизни. Я не виню его ни в чем. Человека нельзя осуждать за то, что он не смог быть сильным.

Теперь я даже склоняюсь к мысли, что сама подсознательно предопределила наш разрыв. Дело в том, что по своей природе я – мама. Однако Бог не дал мне детей. Вот и получилось, что пресытила мужчину своей заботой. Тогда это казалось естественным, а сейчас понимаю: женщина ни в коем случае не должна взваливать на себя весь груз жизненных проблем. Главой семьи, несомненно, должен быть мужчина. Подруга впоследствии призналась, как, пытаясь ободрить моего мужа, сказала: «У вас все будет хорошо. Мария в инвалидной коляске сможет управляться по дому. А ты будешь ей во всем помогать, продукты домой принесешь…» В его глазах она увидела ужас…

Поэтическое озарение

Раной в душе отзывались слова: «Больная ты мне не нужна». А еще не укладывалось в сознании горькое слово «инвалид». Увидев впервые собственное пенсионное удостоверение, расплакалась. Я была в отчаянии. У меня больше не было сил жить. Тогда я подумала о самоубийстве…

И вдруг – как озарение – стала писать стихи! Первое стихотворение возникло от тоски, одиночества, безысходности. Я так любила свое жилище! Однако без любви квартира перестала быть уютной, теплой, хотелось вырваться из этих гнетущих стен, но – куда? «Мой дом – ковровая тюрьма. В нем – боль и слезы…»

Мне показалось, что это – Божье благословенье. И в мыслях не было, что когда-нибудь эти рифмованные строчки опубликуют. Девочки с работы подсказали: «У тебя так хорошо получается, ты должна издать сборник». Тогда это воспринималось как утопия. Да и внутренний монолог стихотворений не отличался разнообразием и глубиной. Из произведения в произведения прослеживался один и тот же мотив: «мне плохо», «меня предали». «Ты еще напишешь о весне», – говорили мне. Не верила. Но писала, писала беспрерывно. Иначе – сошла бы с ума.

Удивительное знакомство

Однажды перед окошком моей кассы возник мужчина, который неожиданно спросил, где можно купить мой поэтический сборник. Я обрадовалась, потому что, по чистой случайности, имела с собой два экземпляра, и несколько лишних гривен были бы для меня как нельзя кстати. Такая вот проза жизни… Спустя несколько дней тот же человек появился опять. Он представился композитором и сказал, что находит мои стихотворения весьма мелодичными и намерен некоторые из них положить на музыку. «Представляю эту музыку. Наверное, похоронный марш», – скептически подумала я. Дело в том, что мужчина показался мне несколько суховатым, строгим. Откуда мне было знать, что предо мной – член Лиги Композиторов Украины, автор классической и камерной музыки Валерий Квасневский. Ну никак не походил он на представителя современной богемы!

Оказалось, что Валерий прочитал обо мне статью в местной газете и решил познакомиться. Дело в том, что его приятельница тоже лишилась ноги, пребывала в депрессии, и он пытался ее поддержать на моем примере.

Вопреки ожиданиям, его музыка оказалась чудесной. И я влюбилась! Нет-нет, не в Валерия, а в его музыку. Впрочем, ведь она и есть душа композитора. В результате совместной работы появилась песня «Слова на ветер брошены», чуть позже – романс «Желтые листья». Так возник наш творческий союз. Мы вместе устраивали вечера, концерты. Валерий открыл мне новый, неведомый для меня мир. У него широкий круг интересов. Он увлекается живописью, архитектурой, психологией, философией, сам пишет стихи. Мы посещали театры, музеи, концертные залы. И я поняла, что когда-то очень многое упустила в жизни, а теперь приобрела гораздо больше, чем потеряла. Между нами завязалась дружба, которая переросла в любовь.

Песня о весне

Когда Валерий предложил мне выйти за него замуж, я согласилась не сразу, поскольку знала, что его мама против нашего брака. Да и мне, честно говоря, казалось, что рядом с ним должна быть другая женщина – молодая, здоровая. Но он хотел – любимую. Однажды Валера сказал мне: «Я не представляю тебя в роли любовницы. Ты добрая, чуткая и можешь быть только женой». А мама призналась: «Я, конечно, не в восторге, но Валера Вас очень любит, и я не хочу, чтоб ему было больно». Мы поженились и уже четвертый год живем все вместе.

Несколько месяцев назад вышла из печати наша совместная книга «Отзвуки весны» – песни и романсы мужа на мои стихи. А значит, правду говорили мне друзья: я все-таки пишу о весне!

Потеряв ногу, я не стала инвалидом! Напротив, чувствую себя счастливой, любимой женщиной. Возможно, слишком дорогой ценой досталось мне это счастье. Однако свою сегодняшнюю жизнь я ни за что не променяла бы на предыдущую.

Записала Ирина Львова.

За шесть лет она издала пять поэтических сборников. Песни и романсы на её слова звучат по радио и телевидению в исполнении оперных певцов. Впрочем, сама Мария скромно называет своё творчество «стихосложением», полагая, что высокого звания «поэт» заслуживают люди с такими именами, как Пушкин, Пастернак, Лина Костенко. Однако писать продолжает. По её мнению, если стихотворение (пусть далёкое от совершенства) находит отклик в чьём-то сердце и помогает преодолеть страдание – оно нужное! Ей так хочется протянуть руку помощи всем, кто остался наедине с болью, тем, кто потерял надежду и пал духом, почувствовав себя обреченным. Ведь что такое боль и одиночество, Мария знает не понаслышке.

Источник

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *