Бабушки и пьяные: кто помогает слепому

Как нарисовать картину, которую никогда не увидишь

— Я видел город еще глазами, поэтому мне легко представить, где какие улицы, я знаю, как выглядят предметы, помню цвета. Мы недавно с незрячими товарищами рассуждали, что меньшее из зол: быть слепым, глухим или колясочником. Наверное, у других инвалидов свое мнение, но мы думаем, что нам повезло больше всех.

Вы не учитывайте всякие моральные переживания, типа: «Ой, я белого света не вижу». Вы практически посмотрите: я могу сам себя обслужить, мне не надо ничего, кроме тросточки, я сам иду куда хочу, еду на автобусе или на такси, мне не надо никаких специальных условий. Да, я не вижу ваше лицо, но я слышу голос и я знаю, какое у вас настроение, — говорит Дима. Он развернул стул, смотрит в упор сквозь черные очки, и мне кажется, он меня видит.

Дима работает массажистом в одном из клинико-диагностических центров Владивостока уже пять лет. Мы сидим в его кабинете, который совсем не похож на строгую больничную палату: в углу без чехла стоит гитара, на стене напротив кушетки висит большая картина — ночной Буэнос-Айрес. Заветная мечта Димы — поехать в столицу Аргентины, потому что там позитивные люди, вкусная еда и фрукты, он много об этом читал.

— Я очень люблю поездки, меня они бодрят: новые ощущения, переживания, знакомства. Я был в Краснодаре, в Сочи, в Крыму. За границей — никогда, но хочу осуществить свою мечту, правда, сейчас это очень дорого. Если бы у меня было зрение, я бы с удовольствием рисовал. Вот эту картину на стене сделал для меня художник. Я ему говорил, как рисовать: какие цвета, какие домики, какие дороги. В шутку говорю, что сам ее нарисовал, — смеется Дима.

— Вы же никогда ее не видели и никогда не увидите, — смущаясь, говорю я.

— Это неважно. Я могу ее представить. Я знаю, как она выглядит. Я поучаствовал в создании шедевра моей мечты. Вот что важно. Эмоции — главное. Я был активным, любопытным, позитивным ребенком и с травмой не утратил этих своих качеств.

Быть слепым тоже можно привыкнуть

Как и большинство подростков постсоветского периода, Дима любил улицу: они с мальчишками лазили по стройкам, заброшенным зданиям, фортам, ходили в походы за город и… в лес рядом с арсеналом Тихоокеанского флота. Произошел взрыв, Дима получил огнестрельное ранение, пострадало лицо.

— Конечно, я знал, что это закрытый объект, винил себя, что полез туда, но что толку, — вспоминает он. — Интересно было пойти посмотреть, найти какой-нибудь порох, вот за интересы свои я и пострадал.

Больше 20 лет я не вижу ничего. Я в полной темноте.

Сначала несколько месяцев лежал во Владивостоке в одной больнице, потом в другой, делали пластические операции.

Потом с родителями три раза ездили в Уфу в клинику Мулдашева. Там сначала мне давали шанс, что зрение можно восстановить с помощью аллоплантов. Но потом выяснилось, что надо было сразу эту операцию делать, уже прошло слишком много времени, нерв успел атрофироваться. Не судьба.

Дима пропустил один школьный год. Сначала одноклассники навещали, потом стали все реже приходить. В 9-й класс он пошел в коррекционную школу-интернат для слепых и слабовидящих, там у него появился интерес к учебе, полюбил слушать аудиокниги, играть на гитаре. Было трудно, но сейчас он с улыбкой вспоминает, как началась его новая жизнь: «Я постепенно свыкался с тем, что уже никогда не буду видеть, родители поддерживали. Таких ярких негативных эмоций я не помню, страшно было, это да. Но ко всему ведь привыкаешь. Быть слепым тоже можно привыкнуть. В этой школе у меня появились новые друзья, половина из них тоже были тотально слепыми. Мы до сих пор с ними перезваниваемся, поддерживаем отношения».

Передвигались воспитанники в стенах интерната без какой-либо помощи и приспособлений, а на улице ходили вокруг здания по тротуару. Как ориентироваться на местности с тросточкой, определять поверхности — где люк, бордюр, земля, объясняли только на нескольких уроках. Поэтому когда Дима выпустился, он не представлял, как будет добираться до университета сам, родители же не смогут каждый день сопровождать. Желание учиться было, и он решил поступить на заочное отделение на социального работника.

Девушки на каблуках — как маячки

— Сессии были для меня способом интегрироваться в общество, — вспоминает Дима. — На курсе я был один слепой, учился находить общий язык со зрячими, вливаться в коллектив. Параллельно учился в музыкальном училище. От дома до училища можно было дойти пешком, и я решил, что буду преодолевать этот путь сам. Пройти с тросточкой мне было очень напряжно, я не стеснялся, просто не знал, как. Чтобы пойти одному, нужна мотивация, иначе не осмелишься и будешь дома сидеть.

У меня была учеба, пришлось взять трость в руки и выйти на улицу. Первый раз ходил с мамой до остановки, она рассказывала, что слева, что справа, я запоминал ориентиры. Когда идешь в помещении, всегда знаешь, что можешь коснуться стены и сориентироваться в пространстве, а на улице первый раз жутко страшно! Вокруг тебя воздух, птицы поют, машины шумят, ты как в космосе.

Свои передвижения по городу Дима называет маршрутами. Есть знакомые маршруты — чтобы их пройти, достаточно пользоваться привычными слепому ориентирами, а на незнакомых не обойтись без подсказок друзей и встречных пешеходов.

— Для меня нет разницы — на улице темно или светло, — объясняет он. — Ночью, когда меньше машин, постороннего шума, даже лучше. В основном я ориентируюсь на звук.

Вокруг столько звуков! Зрячий человек об этом не задумывается. Шелест листвы, пение птиц, отражается эхо шагов, и ты слышишь, стенка перед тобой или свободный путь.

Летом очень хорошее подспорье — девушки на каблуках. Они как маячки: если идет в твоем направлении, пропускаешь ее вперед и как хвостиком идешь следом. Еще хороший ориентир — сквозняки. Выходишь из-за угла, и оттуда ветер, сразу понимаешь, что ты прошел дом, скоро будет твой поворот.

Дима ходит аккуратно, не спеша, трости ему хватает надолго. Случалось, что машины наезжали на трость, один раз даже сломали. На такой случай у него в сумке всегда лежит запасная, говорит, что пригождалась она очень редко.

— Очень удобно, что сейчас почти все светофоры звуковые. Но тактильные дорожки, которые сделаны в городе — это такая профанация! Человек, который ходит с тросточкой, никогда не пойдет такими зигзагами, как выложена эта плитка, он не будет прижиматься к правой стороне, а потом, как робот, разворачиваться на 90 градусов. Он идет, как все — срезает углы. Плитка может помочь, если ей выкладывать места перед светофором, у нас есть несколько таких. Это сориентирует, что сейчас будет дорога. Я говорю только за себя, может, кому-то плитка и помогает. Хотя в моем окружении все говорят, что это ерунда, — объясняет Дима.

Случаев, когда сильно потерялся, он не припомнит. Бывали незначительные моменты, когда даже на знакомом маршруте мог растеряться, потому что автомобильный шум сбил с толку или обходил припаркованную машину и немного запутался. Если нужно поехать в незнакомый район, он звонит незрячим, которые там точно были, и они приблизительно рассказывают общий маршрут: на какой остановке выйти, где светофор, куда двигаться.

— Бывают такие ситуации, что и спросить на улице не получается. Может, кто-то есть, но шум машин сильный и невозможно услышать, рядом человек или нет, не будешь же обращаться куда-то в пространство, это выглядит нелепо, — объясняет Дима. — А вообще самые первые помощники — это выпившие люди. Они часто предлагают проводить меня, даже не спрашивая, сами вцепятся в руку и ведут. Наверное, так хотят почистить свою карму, я думаю. Еще помогают бабушки, я никогда не отказываюсь.

В медицинский колледж сбежал от родителей

Дима не хотел быть нахлебником в семье, он мечтал найти себе применение в жизни, зарабатывать и приносить пользу обществу. После института понял, что карьеры социального работника ему не сделать, не очень они у нас котируются. Проанализировал рынок труда и решил, что самое перспективное для него — стать массажистом.

— Я решил, что буду поступать в медицинский колледж в Кисловодске, там обучают незрячих. Узнал, какие нужно сдавать предметы, готовился целый год. Очень хорошо сдал ЕГЭ по биологии. Учиться три года, ехать далеко, родители не хотели отпускать, но я сбежал, — смеется Дима. — Копил свою пенсию, купил сам билет втихаря. Повезло, мама одноклассника как раз собиралась в отпуск в тот регион, я с ней договорился, чтобы нам полететь вместе. Своей маме позвонил уже из самолета: «Не жди меня, мама, хорошего сына». Конечно, все были в шоке, даже не помню, что сказали.

Дима заранее связывался со студентами колледжа, узнавал, какие там бытовые условия, так что был готов к самостоятельной жизни в общежитии. Готовил сам на плитке, чаще всего полуфабрикаты, как и все студенты, стирал в тазике. Совсем недавно он снова ездил в любимый Кисловодск на курсы повышения квалификации.

— Для меня этот колледж был очень-очень важным, я чувствовал, что в профессии массажиста найду себе применение, — рассказывает Дима. — И я не прогадал — нашел свое любимое дело. Учеба давалась легко. Я окончил с красным дипломом. Сейчас люблю своих пациентов и коллектив у нас очень хороший, нет никакого неприятия, если надо, всегда помогут без проблем. Мы все праздники вместе отмечаем.

Большая потеря и большая мечта

— Да, потеря зрения — самая большая потеря в моей жизни, — отвечает мне Дима. — Нельзя сравнить физическую потерю с эмоциональной. Можно пережить предательство друзей, несчастную любовь. Со временем рана зарубцуется, найдется новый друг и новая любовь, а вот нового зрения взять негде. Есть люди, у которых паркет вздулся, они думают, уже беда. А если задуматься, представить. Но, случись что, и они выдержат, переживут, ко всему привыкаешь. У меня никогда не было мыслей о самоубийстве. Бодрят встречи с друзьями, какие-то поездки, новые эмоции.

Под настроение Дима даже может приготовить что-нибудь особенно вкусное. Недавно в гостях делал спагетти «карбонара».

— Ничего сложного! — смеется он. — Я все чувствую пальцами, вот завяжите глаза и порежьте помидор, сами поймете, что это легко. Когда жарю, я постоянно перемешиваю, понимаю примерно, сколько времени нужно, чтобы приготовилось, и чувствую запах.

В овощную лавку рядом с домом он тоже ходит сам, качество овощей и фруктов определяет на ощупь. Если нужно сделать покупку в большом супермаркете, просит, чтобы кассир дал ему в помощь консультанта, который проводит и подаст, что нужно, с полки. Дима уверяет, что никогда не отказывали. На телефоне у него установлена программа Reader для слепых — это синтезатор речи, который озвучивает, что написано на экране и что подносишь к телефону. С помощью него Дима определяет, например, какая купюра у него в руке.

— Я хочу жить отдельно, чтобы была своя семья. Дома в быту самое главное, чтобы все предметы, вещи были на своих местах. Я справлюсь, поэтому, надеюсь, моя мечта сбудется, — улыбаясь, говорит он.

Находясь рядом с незрячим, нужно учитывать некоторые моменты, Дима говорит, что те друзья, с которыми он уже давно знаком, все делают на автомате.

— Если идете под руку, нужно предупредить, что скоро будут ступеньки или высокий бордюр. Если встречаетесь на шумной улице, надо обратиться по имени и представиться самому — назвать свое имя.

Сказать: «Привет, это я» не прокатит. Как в мультике: «Я бывают разные». Незрячего на улице отвлекает много других звуков, он сосредоточен на маршруте, он может вас не услышать или не узнать, — объясняет Дима.

Он говорит, что посторонние редко пристают к нему с расспросами, но было пару раз, когда напрягали таксисты: «Как только я признаюсь, что совсем не вижу, они всю дорогу повторяют, какая это катастрофа, и они бы уже умерли, будь на моем месте. Конечно, мне хочется их заткнуть, но я не люблю грубить. Все не так, как они думают, заводить такие разговоры нетактично, но мне не хочется им ничего объяснять, это настолько ограниченные люди, они на своей волне. Поэтому предпочитаю молчать».

«Вон там подошел твой зелененький автобус»

Мы выходим на улицу, чтобы пойти на автобусную остановку и поехать домой. Дима достает из сумки свою складную тросточку, раскладывает и аккуратно водит ей перед собой по асфальту из стороны в сторону. Он прижимается к левой стороне тротуара, проверяя тростью бордюр и наличие припаркованных у дороги машин. Объясняет мне, что справа идти для него небезопасно: можно налететь на ветки деревьев или рекламные баннеры.

— Обычно я подхожу к остановке и спрашиваю у людей, какой автобус подъехал, — рассказывает по пути Дима. — Бывало, что человек обещает сказать, когда будет мой автобус, стою, жду, надеюсь, слышу, что уже уехали несколько автобусов, обращаюсь к человеку, а никого уже рядом нет. После нескольких таких случаев я стал просить предупредить меня, когда человек будет уходить.

Думаю, что люди просто не придают значения, не осознают, что я же не вижу, что они ушли. Или могут сказать: «Вон там подошел твой автобус. Вон тот зелененький». Для меня «там» — это совсем не ориентир, и уж тем более цвет. Я не осуждаю ни в коем случае, люди просто не задумываются. У меня не было катастрофических ситуаций, чтобы не смог с человеком найти общего языка и взаимопонимания.

Подъехал нужный нам автобус, Дима заходит и становится в проходе у поручня. Водитель заметил его и говорит мне, что парню лучше бы сесть, места-то свободные есть, но Дима не хочет, хотя ехать ему не близко, да еще и с пересадкой.

— Мне постоять не трудно. Может, кому-то нужнее. Вот вы садитесь, — говорит он мне.

Дима признается, что никогда «не будет шариться» в поисках свободного места. Вдруг потрогает кого-то случайно, человек испугается, или еще что, люди же разные. Он сядет, только если кто-то предложит, и он слышит, что автобус пустой.

Самый важный человек в жизни

— И все-таки, кто помог вам поверить в себя? — спрашиваю я напоследок.

— Есть у меня в жизни важный человек, — отвечает Дима. — Мой друг Тимур. Мы познакомились в больнице в Уфе. Он не ставил себе задачу меня воспитать или подбодрить, просто был таким, какой есть, и стал для меня примером для подражания. Я видел, что у него друзья, работа, он сильный духом, живет полной насыщенной жизнью. Значит, я тоже смогу. Я хотел быть на него похож. Он, кстати, тоже массажист.

Очень важно встретить вовремя нужного человека. Тимур дал мне волшебный пинок, он появился, когда я не знал, в какую сторону идти. Он научил меня играть на гитаре. У него на правой руке нет большого пальца, но если б вы слышали, как круто он играет! Он меня вдохновлял. Я же музыкальное училище окончил не для того, чтобы работать, а для души. Чтобы быть педагогом, нужно зрение, чтобы видеть, как человек сидит за инструментом, правильно ли стоит рука у него.

Кстати, училище Дима тоже окончил с красным дипломом. С Тимуром они до сих пор общаются, реже, но все равно переписываются и созваниваются.

— Дима, а что самое страшное в жизни? — спрашиваю я.

— Стать ненужным, неинтересным. Самая большая радость для меня — не стоять на месте, всегда к чему-то стремиться, развиваться, учиться новому в работе. Если сидеть дома, никуда не выходить, то ничего и не будет. Человек сам творец своей судьбы, всегда надо идти вперед, — заканчивает он.

Фото: Владимир Лоенко