«Меня привезли почти мертвым». Как в гомельской больнице обреченным помогают доживать

Те, у кого родные умирали от рака дома, не понаслышке знают, насколько тяжело видеть страдания дорогого человека. И как это мучительно: больному — физически, а тому, на чьих глазах он «угасает», — морально. Все заканчивается лишь тогда, когда сердце близкого перестает биться.

В гомельской городской больнице № 4, которая находится в рабочем поселке Костюковка, несколько месяцев назад открылось отделение паллиативной помощи. В регионе оно пока единственное, в стране — четвертое (есть еще в Минске, Витебске и Могилеве). По стандартам на полумиллионный город положено 25 «обреченных» мест.

В отделении большинство госпитализированных старше 50 лет, в основном мужчины. Всего сейчас больных 14 человек, у всех онкология. Владислав — самый молодой, 34 года. Вместе с тем у него и самый неблагоприятный прогноз, выражаясь медицинской лексикой. Сколько точно осталось жить Владиславу, знает только Бог, прогноз врачей называть не осмелюсь. Пусть лучше они ошибутся.

— Он очень позитивный и до последнего надеется, что что-то можно сделать, — говорят в отделении.

«Они молодцы. Ни день, ни ночь не спят»

Закончив в начале 2000-х Гомельский машиностроительный техникум, 21-летний Владислав уехал в Россию. В Москве устроился в крупный автохаус New York Motors — сначала работал слесарем, потом дорос до мастера-приемщика. Четыре года назад, когда у Владислава закончился срок действия водительской медицинской карты, необходимо было пройти медосмотр. Как раз во время его прохождения, на флюорографии, врачи заметили лимфоузел в легких. Это стало началом конца. Обнаружилась лимфома Ходжкина.

Гомельчанину предложили химиотерапию, но химия не пошла. Оказалось, что у Владислава химиорезистентность — это значит, что организм не отреагировал. И лимфоузлы стали только расти, удушая при этом легкие.

— Откачивали воду. Только из одного легкого выкачали больше литра жидкости. Зато дышать снова легче, — объясняет с заметной одышкой и кашлем Владислав и таким образом сам начинает разговор. — Когда стало совсем плохо — предложили лечь сюда. Что скрывать, было страшно. Я уже думал, что все, скоро Туда (без объяснений понятно, что под этим словом имеет в виду Владислав). Привезли на скорой, быстро все оформили, определили, что со мной, и сразу приступили к лечению. Одним словом, помогли выкарабкаться.

О том, насколько было плохо мужчине буквально две недели назад, становится ясно из того, как он отзывается о работниках отделения паллиативной помощи. Не показушно, без пафоса. Откровенно и искренне:

— Они молодцы. Ни день, ни ночь не спят. Вспомнить, какими сюда больных привозили — почти мертвыми: ходили под себя, в памперсы. А теперь в туалет уже почти сами, я тоже сейчас на костылях дойти могу. Весь медперсонал ответственный и доброжелательный — от санитарочек до врачей. Медсестры терпеливые, откликаются сразу же. Не огрызаются.

За время химиотерапии, которую прошел гомельчанин, лимфоузел никуда не испарился, а только вырос до внушительных размеров — на легких были пятна. В груди собиралась жидкость, дышать было все труднее:

 — Видимо, из-за неправильного подбора лекарств посадили почки, печень, болело все. Химия не пошла, и стало только хуже. Вместо шести положенных курсов терапии назначали больше. В конце концов у меня обгорели тазобедренные и плечевые головки. На консилиуме врачи говорили, что нужно менять костный мозг, хотя это стоило делать намного раньше, но замена костного мозга — это еще сильнейшая химиотерапия. От лимфомы, возможно, и вылечили бы, но тогда сгорели бы все кости — и пришлось бы ставить металлические имплантаты. В итоге я отказался.

«А я думал, что выживу. Жаль…»

Сейчас Владислав живет у матери в Ченках, поселке Гомельского района. Вместе с ним живет и его пятилетняя дочка Влада. Мужчина рассказывает, что когда болезнь стала прогрессировать и он решил вернуться на родину, в Гомель, жена отдала ему дочь со словами: «Забирай, мне она не нужна».

— Действительно, зачем москвичам лишние проблемы? Я же человек порядочный — поехал, нажил дочу, вернулся и привез с собой такой святой подарок себе и бабушке. Да и не смог бы я ее там оставить, — когда заходит разговор о ребенке, глаза Владислава начинают даже не светиться — сиять.

Мать Владислава теперь одновременно и бабушка, и опекун пятилетней девочки — у отца первая группа инвалидности.

— Жена уже долгое время не появляется. Ни в Skype, ни на телефонные звонки не отвечает. Да и ребенка не хочет видеть. Вот такая получилась судьба, — горько улыбается Владислав.

В какой-то момент нашего разговора из коридора доносится жуткий женский плач. Однако мужчина как будто не замечает, продолжает говорить:

— Влада понимает, что папа заболел. А я думал, что выживу. Жаль… [чуть слышно] Но ничего, я здесь уже почти две недели, а значит, скоро выпишут домой, к дочке.

— Максимальный срок госпитализации — 14 дней. За это время больного стабилизируют, корректируют лечение и затем выписывают, — объясняет главный врач больницы Дмитрий Лось.

По словам доктора, задача отделения — не продлить умирание поступивших к ним людей, а улучшить качество оставшейся им жизни, чтобы смерть была безболезненной и не настолько мучительной.

— Отделение изначально создавалось для больных с онкологией, но паллиативная помощь нужна не только им. Это и пациенты с диагнозом глубоких стадий СПИДа, люди с тяжелой дыхательной сердечной недостаточностью и перенесшие тяжелые инсульты. Здесь будут находиться люди с болезнями, на которые невозможно повлиять медикаментозно — все лечебные ресурсы исчерпаны.

Те, от кого онкодиспансер уже отказался.

Источник TUT.BY

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *