Минск — это ад для инвалидов, или Как я была слепой

На прошлой неделе я стала слепой. Ненадолго. Всего на несколько дней. И «всего» на один глаз. Не эксперимента ради. Каким-то непостижимым образом ко мне в глаз залетел осколок стекла – прямо как в сказке Андерсена. Теперь я могу с уверенностью сказать – ни один Кай с такой болью не мог бы оставаться холодным, как лед. Зато смогли многие окружающие  – в духе прошлой недели безразличия. Многие, но не все.

Платьице, каблучки, легкий макияж перед выходом на работу… Собственно, на макияже все и закончилось. Резкий дискомфорт в глазу и желание вытащить то бревно, которое туда попало, – битых сорок минут я промывала глаз сама. Потом, вся в слезах – не то от собственной беспомощности, не то – от рефлексов слезных желез – побрела вся такая стильная и с лицом плаксивой истерички (хотя, надо признать, чтобы совсем не распугать народ своим видом, красивые заплаканные глаза я прикрыла темными очками) в поликлинику.

От моего дома – минут 15 пешком через дворы. Так мне казалось всю жизнь. До того момента, как в глазу не оказался осколок.  Тут я отвлекусь: когда одному глазу больно моргать, смотреть и вообще производить какие-либо движения, второй глаз тоже почти ничего не видит – ведь двигаются они вместе! То есть – открываешь здоровый глаз посмотреть, куда идти – в больном невидимые кошки точат когти о глазницу. Ну, ваше богатое воображение, думаю, красочно нарисовало себе детальную схему. Продолжим.

15 минут через дворы? Никогда не подозревала, что у нас так неровно положена плитка, так нелогично расставлены бордюры и асфальт везде вылупился сорняками… Никогда не думала, что автомобили, стоящие на, казалось бы, дворовых дорогах и тупиках, так невозможно обойти незрячему человеку (водители, складывайте хотя бы зеркала при парковке!). Наткнувшись на очередное авто, я услышала за спиной: «Вот, утро еще, а уже бухая!» – и много еще меткого русского лексикона.

Перекресток. Ну, конечно, светофор не пищит (светофоры со звуковыми эффектами у нас в городе по пальцам пересчитать можно), зеленый человечек на нем ехидно начинает моргать, когда я добираюсь  лишь до середины дороги. Ну ладно, мой глаз вылечат, а как же незрячие, мамы с маленькими детьми и старики, которые не могут переходить дорогу в темпе орловского рысака? будем надеяться, что короткая юбка задержит водителей и даст мне возможность добраться до поликлиники хотя бы с двумя ногами, раз уж временно у меня минус глаз.

Добралась. Подошла к окошку выдачи талонов, чтобы дали «пропуск» к окулисту по срочной помощи. Впереди меня – молодой высокий парень, черные брови и хипстерская бородка – гроза первокурсниц. Прошу пропустить. Вежливо. Мне же срочная помощь нужна. «Мне тоже!» – усмехаясь, отвечает он. «Мне к офтальмологу. На сейчас!» – «Мне тоже!» – опять усмехаясь, говорит он и смотрит на меня незамутненными глазами. Это я сейчас гуманист и люблю людей вопреки. А в тот момент человеколюбия у меня было меньше, чем у Доктора Хауса, поэтому слушай, чувак с бородой: когда-нибудь ты будешь старым, дряблым и – снова – с бородой (я нарочно не говорю, что может оказаться, что и тебе нужно будет к врачу, и срочно), ты будешь нависать в транспорте над каким-нибудь юнцом и просить присесть, приговаривая: «Я устал!». А он будет нагло ржать тебе в лицо и говорить: «Я тоже». Так вот, это будет мое эхо – как аукнется, так откликнется. What goes around, comes around.

Медсестра промыла мне глаз, чем-то закапала и отправила в скорую офтальмологическую помощь. Капли помогли мне не сойти с ума от боли, пока я добиралась в другой конец города на такси. В маленьком кабинете я с «инородным телом в глазу» была третья: вместе с рабочим слесарного цеха и парнем, который делал дома ремонт без защитных очков (это вообще – один из самых типичных случаев, как оказалось). И я. В платьице и на каблуках. Врач посмотрела, сказала, что осколка нет, закапала в  глаз чего-то веселого и обезболивающего и отправила домой.

Но мне же легко и прекрасно. И я впервые за день вижу обоими глазами! «А не заглянуть ли мне на работу?» – решила я. Действие чудотворных капель закончилось в то же время, как я переступила порог офиса: темные очки я спрятала в сумку, так что начальство увидело меня зареванную, крадущуюся по стенке (глаза я снова открыть не могла), но с твердым желанием сделать пару срочных звонков. «Ну и зачем ты сюда пришла?» – не оценил шеф порыв моего трудоголизма, довел под руку до еще одного такси и отправил лечиться.

И снова о прекрасном. К этому времени мне казалось, что вместо глаза у меня как минимум ёж, если не дикобраз, который ворочается назло здоровому. Его хотелось вырвать и остаться, аки пират, с темной повязкой, чем вот так. Снова поход в поликлинику – я не представляю, как по Минску ходят слепые с палочкой! Паркур после этого – детская забава!

Выглядела я, наверное, настолько плачевно (в буквальном смысле слова), что очередь из 7 человек пропустила меня к врачу сразу. Я, как и многие, давно разуверилась во врачах в городских поликлиниках, но тут молодая врач меня осмотрела тщательней, чем в скорой, выписала капли-гели-таблетки-вкусняшки, строго наказала два дня если куда и смотреть, то только в потолок и вообще отнеслась ко мне куда душевнее, чем в скорой. Вам тоже привет и спасибо!

Я избавлю вас от подробностей лечения. Скажу лишь, что несколько дней ощущала себя вампиром – ходила в темных очках и ненавидела солнечный свет. Впрочем, спустя почти неделю моя полностью иссеченная роговица по-прежнему не любит фотовспышку, блики фар и долгое сидение перед монитором. И вот что я скажу. Как минимум треть рабочего населения Беларуси работает за компьютером все время. Нет глаз – нет работы. Нет социальной жизни («Фейсбук», «ВКонтакте», «Инстаграм» – «не запостил = не болел»). Кто тебя пожалеет, если ты не выложил в сеть свое распухшее красное око в духе «Крика»? Вот-вот. Пропал из соцсетей – ну и пропал.  Я не жалуюсь – мои друзья мне звонили и веселили, пересказывая увиденное, услышанное и заинстаграмленное во всей красе, за что я им благодарна. Но мораль истории это не меняет.

Она банальна. Закаленные борьбой люди становятся равнодушными, чтобы не растерять свои силы. Но если что-то случается с ними самими, требуют к себе сострадания (хотя бы мысленно, внутри, но очень-очень просят и хотят). А где ему взяться, когда снаружи мы все такие бронебойные? Я пробыла слепой несколько дней, а потом прозрела: слеп не тот, кто не видит глазами, слеп тот, кто не видит душой. Мне за эту неделю попалось куда больше «слепых», чем «зрячих», а среди последних было много тех, кого можно и кого нельзя назвать близким другом, кто тебя знает и кто тебя видит впервые. Их объединяет лишь то, что они сумели увидеть чужую боль и свою возможность помочь.

Источник TUT.BY

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *