Самарский писатель удостоен Всероссийской премии
Недавно стало известно, что самарский писатель Андрей Грачев за книгу «Афганские былинки» был удостоен Всероссийской литературной премии имени Михаила Алексеева. Судьба, казалось, отняла у этого человека все. В 19 лет боец инженерно-саперного батальона Андрей Грачев на необъявленной войне в Афганистане подорвался на мине. После ранения он полностью потерял зрение.
Адрес — полевая почта
Прошли годы, и сегодня Андрей — кандидат филологических наук и пишет докторскую диссертацию, он доцент кафедры русской и зарубежной литературы СамГПУ, автор нескольких книг, вышедших и пока не напечатанных, руководитель литературной мастерской «Лабиринт».
… Он вырос в узбекском городе Фергане. Там дислоцировался авиаполк. Ежедневно с аэродрома поднимались самолеты и летели на юг, в Афганистан, в неведомую страну, до сих пор жившую в средневековье, где тогда шла самая настоящая война.
Узнав о том, что его направляют служить в Афганистан, Андрей возражать не стал. Участников той войны называли героями, поэтому она привлекала многих советских парней.
«Адрес был простой — полевая почта, — вспоминает Андрей. — А домой писали: «В Монголии мол служим», иногда — «в ГДР», и, конечно, у всех в письмах «все было хорошо», потому что не хотели писать правду».
Поэтому правда о той войне стала известна намного позже, только в конце 80-х прошлого века.
Он служил в 45-м отдельном инженерно-саперном полку. Дома хранится медаль «За отвагу», полученная за участие в штурме укрепрайона Базарак в долине реки Панджшер. Щеголять медалью он не любит — не за награды служили.
Сапер, как известно, ошибается только один раз. Андрей не ошибался. Ошибку в тот роковой день совершил его погибший товарищ.
В момент ранения его наручные часы навсегда остановились, словно говоря, что прошлое умерло.
«Вытащили меня боевые товарищи. Кстати, вели по минному полю и знали об этом. Ничего особенно героического в этом мои друзья, кстати, не видят. «Вертушка» под обстрелом садилась, надо было идти быстрее, чтобы вытащить раненного. В московском госпитале один полковник не мог понять, что со мной случилось. Я говорю: «Мина…», а он: «Но где вы там мину нашли?» Полковник не понимал, что там идет война, а про штатских людей и говорить не приходится…»
После Афгана ему уже ничто не страшно. Война оказалась хорошей школой жизни — после нее проблемы бытового свойства уже не смущали. Сложнее для него, как и для других «афганцев», были другие проблемы. Психологические.
Отношение на Родине к «афганцам» было не просто равнодушным. «Через какие препоны приходилось пройти! Сколько кабинетов обойти! — вспоминает Андрей. — Это что-то несусветное… Легче было снова Панджшер взять. Усложнили процедуру получения протезов: надо пройти медкомиссию, чтобы снова засвидетельствовать, что ног нет — а то вдруг выросли. Когда я со своей инвалидностью приходил в кабинет к чиновнику просить за своего товарища, а в ответ слышал: «Мы вас туда не посылали», этого я долго не мог забыть…»
«Любить может только сильный»
«Был период отчаяния, — вспоминает Андрей. — А потом это как-то рассосалось. Человек всегда обманывает себя надеждой. Думал: «Скоро прооперируют, может, еще и прозрею». И даже наивно надеялся, что, может, и в часть вернусь. Тянуло обратно. Как ни странно, если сравнить этот мир и войну, война в человеческом плане во многом выигрывала. Там люди показывали себя с лучшей стороны. Потом я понял, что мое состояние безнадежно.
Обстоятельства тогда сложились таким образом: либо мне полностью погружаться на дно, либо барахтаться и всплывать. Но к этому времени появилась моя вторая, прекрасная половина…»
В последний раз он видел Елену из окна автобуса, в котором призывников увозили из военкомата. Он навсегда запомнил ее лицо таким, каким оно было тогда, много лет назад. Она обещала ждать и дождалась. И он понял: ради этого человека стоило бороться.
В жизни ему повезло. Так считает сам Андрей:
«Не везет мне в смерти, повезет в любви». Это как будто обо мне сказано. На самом деле, не многим так везет в жизни. И за эту удачу — быть с любимой женщиной — я готов простить судьбе что угодно. И Афган, и минные поля. Стоило ли по ним пробиваться к такой девушке? Честное слово, стоило. Я в этом убеждаюсь каждый день, каждый час, каждое мгновение».
У них в жизни все общее. Вместе окончили институт в Фергане, вместе писали его кандидатскую, вместе растили дочь. Вместе выживали в начале девяностых, когда рухнул привычный мир и социальные гарантии были утрачены вместе с коммунистическими иллюзиями. Вместе можно многое. Если любить.
Учитель Андрей Платонов
С детства он читал запоем. И в госпитале самым большим неудобством было то, что нельзя было читать.
Еще в юности Андрей решил, что посвятит свою жизнь литературе.
Демобилизовавшись и будучи уже слепым, он поступил в Ферганский университет и окончил его с «красным» дипломом. Несколько лет работал на кафедре литературы. А в 1996 году, после развала Союза, семья Грачевых перебралась в Самару, и Андрей был принят преподавателем на кафедру русской литературы СамГПУ. Кандидатскую защищал по творчеству своего любимого писателя Андрея Платонова.
«Платонов парадоксален, — говорит Андрей. — В его стиль вложен комизм. Человек пишет о страшном, а язык превращает произведение в трагикомическое. Я читаю и каждый раз наслаждаюсь. Платонова надо читать, как Евангелие или как стихи, — отдельными фразами».
Что значит Платонов для нынешних студентов-филологов?
«Иногда они его побаиваются. Я стараюсь привести к Платонову через юмор. Вообще, это писатель с открытым, наивным, детским восприятием мира. После Андрея Платонова стыдно писать плохо. Может, поэтому и первую книгу свою — «Афганские былинки» — я писал так долго».
«Я так и остался в Афгане»
Первая его книга — об Афгане и «афганцах». Она не могла быть ни о чем другом.
«Специфика моего положения — в том, что я, по сути, так и остался в Афгане. Я там живу. Потому что мои последние визуальные ощущения — оттуда. И свежесть восприятия тех событий осталась. У нормальных людей эти ощущения потускнели, сменились другими. А я по-прежнему «воюю» поневоле».
«Афганские былинки». Эта отнюдь не объемная книжка писалась лет двадцать. Это размышления о нелегкой солдатской доле, о жизни, смерти, о чести и мужестве, о достоинстве и долге.
Стиль его прозы — емкий, сказовый — нашелся не сразу.
«Тексты свои я надиктовываю, — говорит Андрей. — И поэтому мысли стараюсь выражать как можно лаконичнее. Во многом стиль подсказали сами герои книги».
Андрею близки слова Пастернака: «Искусство есть необыкновенное сочетание обыкновенных свойств».
«Из «афганцев» черт-те кого делают. То супергероев, то преступников. А это обычные люди, которые попали в необычную ситуацию, — считает Андрей Грачев. — Война — это проза, никакой поэзии. Но и чернуху из нее тоже не следует делать. Потому что в этой военной «прозе» люди оставались людьми. В тяжелейших обстоятельствах они умели радоваться простым вещам».
Афган не отпускает Андрея. Особая страница в его жизни — «Книга памяти». О погибших «афганцах». Это было исполнением долга перед 252 нашими земляками, навсегда оставшимися на той войне. В том числе и перед тремя его сослуживцами, которые лежат на «Рубежке». «Я виноват перед собственной женой и дочерью, потому что они были вынуждены помогать мне в той работе, а это очень нелегко — встречаться с мамами погибших, со вдовами. Человек не то чтобы привык — смирился с тем, что у него нет сына, нет мужа, а ты ему опять названиваешь, пристаешь с вопросами. Работать над этой книгой было все равно, что идти по минному полю… »
Куда ведет «Лабиринт»?
Особую радость доставляет ему общение с молодыми, с которыми он занимается в литературном объединении.
«Эти ребята напоминают мне самого себя в молодости, — говорит Андрей. — Когда все возможно, когда любые горы — по плечу. Никакого разрыва между поколениями нет, и конфликта между отцами и детьми — тоже. Есть просто разные уровни восприятия каких-то вещей. И то, что для них — естественно, для нас — фантастика. Да, они не столь романтичны. Они понимают: мало написать хорошо, надо это еще и грамотно «раскрутить». Но нас объединяет восприятие литературы как истины. Ребята, с которыми я занимаюсь, — веселые, остроумные. Мы с ними совершенно свободно общаемся. Они могут разбить в пух и прах кого угодно. Но меня не трогают: знают, что могу ответить…»
Разговор на семинаре может зайти на любую тему. Например, о мечте. «Не дай вам Бог добиться всего того, что вы хотите, — говорит он ученикам. — Вы добьетесь этим только того, что жизнь раньше времени окончится».
Но как жить без мечты… Сам Андрей мечтает о том, чтобы его женщины — жена Елена и дочь Анна, тоже филологи — были счастливы. И чтобы быть нужным им.
«Счастье — это когда с удовольствием идешь на работу и с радостью возвращаешься домой. Я это могу сказать о себе. Счастье — это процесс, а не дар Божий. За него нужно биться…»
Андрей Грачев готов к этому и сегодня. Как тогда, в Афгане.
-
-
Андрей Стоянов: Жизнь бесконечная
Белая "Ока" ждала в центре Тулы у вокзала. Дверь о.. Читать далее+ -
Андрей Николаев: «Мать Чуть не Потеряла Сознание …»
Инвалид-колясочник Андрей Николаев 12 лет назад пе.. Читать далее+ -
Режиссер Андрей Афонин: на сцене особого театра инвалидов нет
Творчество людей с особенностями развития принято .. Читать далее+
Похожие статьи