Капитан паралимпийской сборной Украины в Сиднее Спартак Степнов: «Важно уметь управлять собой!»

Он мечтал выступить в другой команде – олимпийской. Да и шансы были – в 1991 году, учась на третьем курсе Мариупольского металлургического института, Спартак в составе мариупольской команды выиграл всесоюзную гребную регату в Киеве и выполнил норматив мастера спорта СССР.

Любовь к спорту, азарт, соревновательный дух мастер спорта СССР по нескольким видам Ксенофонт Степнов прививал своим детям с самого рождения. Стремление к лидерству всегда поддерживала мама Татьяна Ивановна, родом из уральского поселка на границе Азии и Европы.

«До 1987 года я ездил туда каждый год. Горы, леса, озера – красивейшие места, родина Бажова. Там и появилась любовь к путешествиям».

1991 год в жизни этого человека изменил все. О том холодном осеннем дне, когда случилась травма, Спартак вспоминает с неохотой: «Об этом уже писали раньше, столько времени прошло, столько перемен в жизни… Тогда в Кременевке мы тренировались несколько дней. Я стоял на страховке внизу скалы, даже форму не брал… На третий день тренировок мне предложили подняться — не хватало в связке одного человека. Я был тяжелее остальных, система не выдержала, и я сорвался вниз…»

Самым сложным оказалась даже не проблема лечения и преодоления последствий перелома позвоночника, не смутное представление серьезности случившегося, а раскаяние перед родителями, которые совершенно иначе видели будущее сына.

Потом, по словам Спартака, были врачи, медсестры, друзья.., но именно родители опять помогли сделать первые шаги в его «новой» жизни. А еще, сложно было принимать себя таковым – самоирония и чувство юмора помогли в этом.

«В санаторий Славянска меня привезли лежачим. Сразу понял, что люди туда приезжают не лечиться, а почувствовать себя вне дома, отвлечься от проблем, — вспоминает Спартак. – Я был нацелен на результат – вернуть здоровье. Повезло с инструктором по ЛФК, она помогла мне определиться с реабилитационным направлением. Уехал из Славянска, когда уже мог подниматься в брусьях самостоятельно.

В декабре попал в санаторий в Саках. Там еще хуже обстановка была с «оздоравливающимися». Но зато хороший спортзал, где была неограниченная возможность тренироваться. Для меня это было важно.

Часто в жизни я встречаю хороших и интересных людей — там познакомился с Александром Баштой из Тернополя, бывшим летчиком, уникальным человеком. У него была аналогичная травма. Я ему был интересен своей методикой реабилитации. А он мне — как собеседник и пример для подражания во многом. Он, к сожалению, так и не встал на ноги, но даже в инвалидной коляске сумел построить дом, у него участок, которому позавидует любой здоровый человек, разводит рыб, а главное — он хороший семьянин. Александр вошел в сборную Украины по лыжному спорту, лихо играет в большой теннис, поездил по миру. Пытался организовать федерацию тенниса для инвалидов-спинальников, но не нашел поддержки у чиновников. А не так давно я ездил к нему в гости, он пишет музыку для фортепиано! Для него сама жизнь – это хобби! Это пример для любого человека, о нем можно книгу писать…»

— Спартак, у тебя рядом было немало примеров, твой отец, который долгие годы предан спорту, брат, сестра…

— Семья у меня великолепная. Я благодарен и маме, и папе, и брату, и сестре, которые все эти годы были рядом со мной и помогают до сих пор. Мой брат – мастер спорта по стрельбе, сестра – КМС по гребле.

Папа любит море и спорт. Он — мастер спорта СССР по гребле и морскому многоборью. Когда служил на флоте, четыре года занимался боксом. Меня от занятий боксом он отговорил, но греблей и многоборьем как тренер увлек. Я многому научился благодаря ему.

Затем новая цель – высшее образование, снова пошел на первый курс, но уже на другую специальность – экономиста. И здесь помогал отец. Он брал задания, привозил их мне и сдавал обратно в университет. Так реализовался навык самообразования.

— А в школе были авторитеты?

— Двадцатая школа обладала хорошим составом учителей, с некоторыми я бы до сих пор общался с удовольствием. Особенно мне памятны уроки преподавателя русского языка и литературы Елены Александровны Ивановой. Она не просто давала знания и открывала мир, а воспитывала в нас личностей. Хотя я любил поспорить с учителями, характер у меня сложный, он позже и в спорте проявился.

— Ты пришел в инваспорт сам или кто-то позвал?

— Это было еще на заре его становления. Практически никакой системы в инваспорте не было. В санатории в 1992 году я узнал о соревнованиях по штанге среди инвалидов. Поехал, показал хороший результат и меня позвали в сборную страны. Поехал на чемпионат мира и занял там третье место. Попробовал себя, и небезуспешно, в армрестлинге на турнире «Золотой медведь». В 1995 году завоевал путевку на паралимпиаду в Атланте. Но в сборную так и не попал.

— Что произошло?

— Я не соглашался с принципом руководства команды, что на олимпиаду едут достойные, а не сильнейшие. За свой характер и поплатился. Что значит «достойные», те, кто лучше улыбается руководству?

Мне впоследствии пришлось поменять вид спорта. В атлетике я не мог пробиться в сборную из-за конфликта, поэтому стал пробовать себя в других видах. Но остановился на плавании, так как оно является составной частью морского многоборья, где я имел хороший опыт из той, здоровой жизни.

Проводником в этот вид спорта стал наш мариупольский тренер Василий Лысенко. А в мае 1998 года я был приглашен в сборную страны. Поехал на чемпионаты Европы и мира, где занимал призовые места и даже показал результат, превосходящий рекорд мира на дистанции 50 метров!

— В чем специфика организации соревнований по плаванию в инваспорте?

— Она заключается в степени поражения. Есть люди без рук и ног, есть с менее тяжелыми травмами. Всего в плавании десять групп. Важно, чтобы комиссия включила тебя в ту группу, в которой все выходят на старт приблизительно в равных условиях. Но субъективизм при оценке степени поражения всегда заметен. Я нередко на международных соревнованиях попадал в группу пловцов, которые стартуют с тумбы, а я – в воде. Это для соперника уже – большое преимущество на старте, особенно на коротких дистанциях.

В 1999 году мне повезло. На чемпионате Европы я попал в группу, где половина участников стартовала в воде. Выиграл почти с рекордом. Завоевал путевку в Сидней. Стал больше молчать…

— За молчание и избрали капитаном олимпийской сборной Украины?

— Нет, я в любой ситуации имел свое мнение и отстаивал его. Это, наверное, и сыграло роль.

— Сидней не принес тебе триумфа как пловцу, но какие ощущения и опыт ты получил на этом форуме?

— Положительного было много. Посмотрел мир, познакомился с людьми. Поставил новые цели…

— Как пошли дела после паралимпиады?

— Пробовал себя в стрельбе. Пригласили в сборную, но стрельба для меня сложна. Не могу долгое время находиться в неподвижном положении.

Что памятного – я попал в Ирак… Как раз в 2001 году, в разгар культа личности Саддама Хусейна. Американцы тогда уже бомбили Багдад, но избирательно. Ехать туда особо желающих не было. Мне же было интересно. Ясно, что конкретно по мне американцы стрелять не будут. Выступал на соревнованиях, передавал опыт, обучал местных. Главное, понял: природа там неинтересная, а люди хорошие. Но зато попал на развалины Вавилона.

— Вот это да! И каковы они?

— Говорят, что все ценности оттуда вывез еще Наполеон. Нам показали камень, сказали, что он здесь стоит давно; показали место, где, по легендам, строили Вавилонскую башню. По большому счету, там ничего нет, кроме дикой жары.

— А как объяснялись с местными?

— Я с ними разговаривал по-русски. Они хотели меня понимать — и понимали. Я вообще везде стараюсь говорить по-русски, даже на Западной Украине. Могу общаться на украинском только с диаспорой. Из уважения к ней. Люди уехали десятилетия назад, живут в других странах, с другим языком и культурой, никогда не собираются возвращаться в Украину, но учат детей украинскому языку и культуре. Это достойно уважения. Я считаю, что и мы также должны у нас хранить русскую культуру.

— Это политические убеждения?

— Многие меня не понимают. Я уважаю Украину, ее культуру, но мои предки — русские, и я буду хранить язык предков. Даже в России нужно его беречь, ведь он трансформируется, изменяется, наполняется иностранными словами, феней. На мой взгляд, Украина может стать примером государства, в котором несколько религий и культур могут мирно ужиться в унитарных границах и стать залогом единства.

— Тебе бы в политику идти…

— Было и такое. Однажды мне захотелось выбрать для себя ту партию, которая отвечает моим убеждениям. Партия власти — вариант не для меня… В 2009 году я попал в офис к коммунистам. Уличный трап на второй этаж, квартира, в которой последний раз уборку делали, наверное, в 1918 году, с кухни — запах. За старым столом — парень в тельняшке, телефон со звонком, как в послевоенные годы. Ленину было бы стыдно за такой офис… Я решил, если коммунисты смогли растерять все, что у них было, и оставили рядовых членов партии в таких офисах, то это не моя партия.

Офис «Фронта Змін», по-моему, вообще как рекламная вывеска какого-то бизнеса. Своей «крутизной» они оторвались от реалий нашего города. Надеюсь, сейчас они пересмотрели работу на местах.

В БЮТ была обстановка, как будто все сотрудники офиса на нелегальном положении. Ощущение, что поступит звонок и все разбегутся.

Потом появилась «Сильная Украина». С этой партией предложили сотрудничать, помогал им строить низовые ячейки в Новоазовском районе. Эта работа была мне интересна, и, несмотря на то, что ресурсы были ограничены, мы набрали в районе хороший процент.

— Сам не баллотировался?

— Думал над этим, предполагал, но все же нет. Может, нехватка смелости, а может, избыток совести. Потом вновь на два года были проблемы со здоровьем, которые не позволяли заниматься общественной деятельностью. Сегодня, когда мне звонят люди, которые попали в такую же сложную ситуацию, как я, появляется цель им помочь. Стал выезжать, показывать варианты тренировок. Готов работать с детьми, имеющими проблемы со здоровьем. Планировал всех объехать, поговорить, убедить, помочь, научить, но оказалось, что убеждать нужно не детей, а их родителей. Большинство из них поставили крест на судьбе своего ребенка. Они боятся — тем самым лишают детей возможности адаптироваться в обществе. Инваспорт многим из них помог бы и физически, и морально. Быть нужным обществу, быть востребованным определенным кругом людей – это важнейшая составляющая реабилитации инвалида.

— Судя по всему, ты живешь даже более активной жизнью, чем здоровые люди.

— Сейчас помогаю своему брату в спортивном клубе пауэрлифтинга и бодибилдинга «Стимул» в Ильичевском районе. В декабре мы открылись, хотим сделать на базе клуба центр общефизической подготовки молодежи.

А вообще, у каждого есть выбор – жаловаться на жизнь, обстоятельства, правительства, людей или отпустить все старое, взять ответственность за свою жизнь на себя, поставить цели и достигать их. Есть народная мудрость: цель жизни – жить с целью…

Я счастливый человек – у меня на это есть все причины!

Сергей Волошин

Фото из архива Спартака Степнова

«Приазовский рабочий»

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *