Думайте о хорошем

История о том, как любовь совершила невозможное. Алексей Чащин, страдая с рождения тяжёлой формой ДЦП, получил диплом о высшем образовании, закончив один из самых сложных факультетов ВятГУ. Жизнь никогда не давалась ему легко, но при этом он не разочаровался в людях, не разозлился на мир, не отчаялся

Люди, не опускайте глаза!

Ну что я могла им сказать? Вы особенные родители особенного ребёнка? Так они никогда бы с этим по скромности своей не согласились, тем более что и “ребёнок” уже совсем взрослый, хоть для мамы Любы он вечный “милый мальчик”. И пряча слёзы, она говорит и говорит о том, как много у нас интернатов и сколько матерей отдают своих малышей в спецучреждения и не навещают их там не потому, что учреждения эти за­крытого типа. Ещё говорит о родителях, которые растят своих больных ребятишек, как умеют, получая  мизерное пособие, не имея при этом возможности работать: сами себе воспитатели, учителя, реабилитологи, “адаптаторы” и работодатели.

Василий Васильевич и Любовь Леонидовна Чащины совершили практически невозможное: их сын Алексей, страдая с рождения тяжёлой формой ДЦП, получил диплом о высшем образовании, закончив один из самых сложных факультетов Кировского политеха (ныне ВятГУ). Жизнь никогда не давалась ему легко, при этом он не разочаровался в людях, не разозлился на мир, не отчаялся.
Каждый день, особенно в детстве, был борьбой за его жизнь: когда встречали в штыки, когда маме приходилось возить его на спине, как улитке, когда вслушивалась она ночь напролёт в его дыхание, проверяя, не сполз ли пуховый платок со слабых ножек. Первые шаги Алёша сделал в восемь лет.

“Я в ноги хочу поклониться женщинам, которых так нещадно ломает жизнь, — говорит Любовь Леонидовна, — у них рождается больной ребёнок, от них уходит муж, они теряют работу, но при этом не предают своего малыша. И когда идёт она по улице, эта святая женщина, толкает инвалидную коляску по ямам да колдобинам или на своём горбу, на закорочках, тащит ребёнка, а он уж и ростом её выше, думаете, она от кого-нибудь услышит слова сочувствия или поддержки? В лучшем случае люди опускают глаза. Я это на себе испытала, потому что всего навидалась, особенно когда Алёша маленьким был. Мы ведь с Васенькой сколько за год заработаем, столько и тратили на его лечение в санатории. Вася нас здесь, на вокзале, в поезд посадит, а уж там я одна кручусь — и курсовку надо купить, и квартиру снять, и коляску напрокат взять, а в самом санатории… Алёша не ходит, ему грязелечебницу назначат, а там грязь эта 38 градусов, он в ней как кисель размякнет, я его вытаскиваю, реву, тащу под солёную воду, сама вся в грязи… Зато и пошёл он тоже в Евпатории. Это для нас с папой самый счастливый день в жизни был”.

Они не хотели верить, что с их мальчиком что-то не так. Даже когда врачи вынесли свой вердикт — ДЦП, тетрапарез, папа Вася усовершенствовал для Лёши двухколёсный велосипед, и он гонял по нему во дворе, а мама бежала рядом. Она всю жизнь бежала рядом. И сейчас бежит.

Как выучиться на человека

В справке МСЭК у таких детей обычно пишут — нуждается в постоянном уходе и надзоре. Но Чащины решили, что их особый мальчик будет учиться в обычной кировской школе № 2, и мама привела его, восьмилетнего, на линейку как совершенно “беспроблемного” ребёнка. Она гордилась своим сыном: он бегло читал с шести лет, играл в “городки” с дворовыми ребятами, не прося при этом форы — падал, конечно, расшибался, но ведь играл! Считать он научился, катаясь с горки: десять раз да ещё десять, сколько всего? Вот только письмо ему давалось тяжело — руки не слушались.

“Болезнь научила меня находить общий язык со всеми, — вспоминает Алексей, — я не думал о том, как на меня смотрят, специально меня толкнули или случайно, я старался не замечать этого. Мне важно было не отставать — ни на шаг. Наверное, это всё-таки заслуга моих папы и мамы — они меня очень любят, но не жалеют. Да, им было трудно: в гололёд, весной и осенью, зимой по сугробам мама таскала меня в школу, в младших классах к уроку  третьему-четвёртому прибегала, чтобы сводить меня в туалет, на все экскурсии, на всякие там конкурсы строя и песни меня водили — не позволяли замыкаться в себе, заставляли выкладываться, показывать, на что я способен, не смотрели как на “особый элемент”. Были среди моих одноклассников и те, которые очень благородно себя вели — один парень, например, все школьные годы переносил мой портфель из кабинета в кабинет, чтобы мне было легче ходить по лестницам, в школе же никаких специальных приспособлений для инвалидов не существовало. Со стороны учителей было человеческое уважение. Но встречались, конечно, и те, кто травил и даже пытался бить, потому что как “объект” для издевательств я был очень удобен: убежать не могу, сдачи дать не сумею. Однако теперь, когда я совсем взрослый, я знаю — “особенные” дети должны пройти все испытания, чтобы остаться людьми. Несмотря ни на что. Но это тяжело. И очень больно — во всех отношениях больно”.

Выпускные экзамены Алексей Чащин сдавал наравне со всеми, хотя ему сказали — мы можем “провести” тебя как “надомника”, ты и так хорошо учился все эти годы. Но он пришёл — и на контрольную по математике, и на сочинение, и об одном только сожалел, что вышел из аудитории самым последним, да и почерк, как всегда, подкачал. “Ты и правда намерен поступать в политехнический институт?” — спросили Алёшу на всякий случай учителя. “На факультет автоматики и вычислительной техники”, — уточнил выпускник. Педагоги только кивнули. Они уже давно ничему не удивлялись, если речь шла об Алёше Чащине.

Форум «Особые дети»

На все зачёты и экзамены Алексея в институт возила мама. Педагоги шутили, что она вместе с сыном получила второе высшее образование. Диплом он защищал по теме “Интернет”, опять-таки наравне со всеми, хотя ему предлагали просто представить работу.
Компьютер Алексей досконально знает и любит. В своё время он был его главным кормильцем: когда умные машины водились только у избранных, Лёша на своём “компе” набирал чужие курсовики и дипломные работы, зарабатывая покруче родителей. Теперь заказов поступает значительно меньше. Но он не отчаивается.

“Знаете, после 18 лет у любого человека жизнь круто меняется, — рассуждает Алексей, — просто людям с физическими недостатками это заметнее. Например, врачи на тебя, взрослого, смотрят гораздо равнодушнее:  мол, твои болячки — твои проблемы. Программу реабилитации для себя я разработал сам: сейчас вот купил велотренажёр и занимаюсь на нём по три подхода каждый день — ноги нельзя “распускать”. Одно плохо — забраться-то я на него сам не могу, приходится тормошить папу.

И так мне порой бывает смешно, когда кто-то на форумах пишет, как он мне завидует — мол, в армии тебе служить не пришлось, по утрам на работу, как килька, в автобусе не давишься и вообще приспособился в жизни неплохо. О да — по части “приспособляемости” нам равных нет. У меня друг есть, Андрюха, так он школьные сочинения в своё время ногами писал, потому что руками-то  никак не получалось, теперь увлёкся веломобилями и даже участвовал в пробеге на Украину. Такой вот герой, правда, есть чему позавидовать.
Ещё один приятель, Роман, пишет замечательные стихи, Алексей Погребной снял про него фильм под названием “Счастливчик”.

Но самый главный герой всегда у меня перед глазами — мама моя. Ей 15 лет было, когда её маму — мою бабушку — парализовало. Мама в ремесленном училище при “Искоже” училась да ещё и работала, вечером все девчонки на танцы бегут, а она домой — маму кормить, мыть, бельё стирать, полы драить. Потом вот папа её приглядел. Жили они в девятиметровой комнатушке, пол земляной, крысы по ночам бегают, одна даже маму за ногу укусила. А мама моя и за бабушкой больной приглядывала, и работала, и в институте училась на вечернем — с семи часов до одиннадцати. Потом сестрёнка моя старшая родилась, надо все экзамены досрочно сдавать, папа авиатехникум закончил — и так им обоим хотелось, чтобы их дети образованными росли. Я не мог обмануть их ожиданий, просто не мог. Да, ноги не слушались, руки порой опускались в прямом и переносном смысле. Но я видел, что моя мужественная мама никогда не отчаивается, папа учил меня, что нет слов “не хочу” и “не буду”.

“Я действительно так считаю, — убеждён Василий Васильевич, — не нужно жалеть ребёнка за то, что он не такой, как все. Мы с Любой дарили свою любовь не только Алёше, но и Светочке, нашей старшей дочке, и нашим мамам, и нашему внуку, и в доме у нас всегда полно друзей. Я иной раз жене говорю — выходи-ка, Любаша, на форум “Особые дети” в Интернете, тебе Алёшка подскажет,  поделись своим опытом. Люба у меня действительно чудо. Мудрая очень. Всю жизнь — а мы ведь вон сколько пережили — она говорит мне: «Вася, думай о хорошем, и хорошее обязательно придёт”.

Ирина КУШОВА

Источник: http://www.vk-smi.ru

There are no comments

Add yours

Отменить ответ

Comment

Name

Email

Url

Введите код с картинки (CAPTCHA) *